На край света - Владимир Кедров

— Тамошнюю стужу я знаю, — сказал Дежнев. — Тяжеленька.

— В четвертую зимовку, на Индигирке, я работал и днем, и ночью, лишь бы о своей пропащей жизни не думать. Боялся я этих мыслей словно смерти. Но вот смотри ты, Семен Иваныч, как схватился я позапрошлым летом за эту нашу затею — идти морем новые реки проведывать, жить мне стало много легче. Жизнь моя уж не кажется пропащей, как раньше, когда я лишь соболей хозяевам добывал. Нет!

Кивиль давно не работала и широко раскрытыми глазами тревожно следила за лицом Попова. Попов подвинулся к Дежневу.

— Скажу тебе, Семен Иваныч, я сюда, на край света, в этот забытый богом угол, не для того ехал, чтобы здесь сидеть, а чтоб дальше идти! Туда идти, где до нас никого еще не было!

Попов говорил громко и возбужденно. Спавшие по лавкам покрученики пробудились и окружили собеседников. Дежнев задумчиво слушал Попова и понимающе покачивал головой.

— Мальчишкой еще задумал повидать чужие края, неведомые страны, невиданных людей. И с этими мыслями в голове приходилось мне быть сидельцем в лавке Усовых. А там разговоры пошли: в Сибири, мол, бабы коромыслами соболей бьют! Тут надоумил я хозяина послать меня в Сибирь за соболями. Поехал я двадцатитрехлетним мальчишкой и попал в глушь, где не о подвигах нужно было думать, а о том, как бы хозяину больше соболей выслать. А как забрала меня кручина, стал я Усову писать, чтоб он дозволил мне вернуться до сроку. По уговору я должен девять лет прослужить в Сибири.

— Ну, а хозяин что же? Ответил он тебе?

— На первое письмо, с Оленек-реки писанное, ответил, что, мол, не дури и работай, а жалованье, мол, прибавлю. А на второе, с Индигирки, еще и ответа не было: туда — год-полтора, назад — столько же. К этой весне ответу быть.

— А что, Федя, вдруг он просьбу твою уважит да назад потребует. Поедешь ли?

— Не раньше, чем побываю на Погыче. Каков бы его ответ ни был, а я от нашей затеи не отказчик!

— Люблю молодца за твердость! Не давши слово — крепись, а давши — держись.

— Мне легко держать слово. Никогда так не хотел я идти проведывать неведомые земли! Никогда не был я столь уверен в успехе!..

— За большое дело мы с тобой, Федя, взялись, — Дежнев хлопнул Попова по колену. — Выполним его!

В сенях послышались шаги и возня, словно там кто-то отряхивался от снега. Дверь распахнулась, и в клубах пара появилась высокая фигура с заиндевевшими усами и бородой. Сняв шапку и меховую рукавицу, вошедший «дед-мороз» обтер иней с бороды и усов. Все тотчас узнали Мезенца Исая Игнатьева.

— Государю-хозяину! Государыне-хозяюшке! Всему честному обществу! — проговорил Мезенец, отвешивая поклоны.

Перед каждым поклоном он поднимал шапку до головы, а потом резким движением опускал руку, словно бросая шапку оземь.

— Милости прошу, гость желанный! Честь и место! — Попов встал и широким жестом пригласил гостя.

— Благодарствуйте! Только гостевать я вдругоряд к вам зайду. Теперь же прошу вас наружу выйти. Сидите вы тут у печки, государи мои, и, чай-поди, не ведаете, что за чудеса за дверью делаются. Одевайтесь-ко поживее! Идемте-ко поглядим, как сполох разыгрался.

Накинув кухлянки и шубы, все вышли из избы.

Величественное зрелище полярного сияния открылось перед взорами людей.

Высоко в небе висел светящийся купол, сотканный из разноцветных лучей. Они непрерывно передвигались то в одну сторону, то в другую, словно плясали. Цвет их, бледный над головой, ближе к горизонту переходил в ярко-красный, розовый, голубой, желтый. «Багрецы наливаются», — говорят поморы о красных лучах. Все цвета радуги сияли и играли, меняясь местами в непрерывном движении. Сполохи часто играли в Нижне-Колымском, но такой яркости и красоты в них не бывало.

Собаки в остроге всполошились. Их надрывающий душу вой раздавался со всех сторон, переливаясь, замирая и снова нарастая.

Необъяснимая тревога вдруг овладела Поповым. Схватив Кивиль за руку, он оглядывался по сторонам. Он волновался, словно трепет разноцветных лучей передался и ему.

Кивиль протянула руку к сиянию и кричала по-якутски непонятное заклинание. Дежнев, дольше Попова живший среди якутов, вслушивался в ее слова и, видимо, понимал ее. Вот что она пела или, вернее, выкрикивала:

Беломордых коней хозяин,

Тот, кто черную ночь раздвинул!

Сделай так, чтобы муж Кивили

Никогда ее не покинул!

Прочь бегите, духи злые!

Прочь их гоните, лучи цветные!

Дежнев, сдвинув шапку на затылок, любовался игрой сполоха.

— Чудеса! Чудеса-то какие, государи мои! — восторженно повторял Мезенец.

То там, то здесь хлопали двери изб. Люди выходили на двор острога и глядели на игру сполоха, перебрасываясь восклицаниями. Группа людей окружила Дежнева и Попова. Подошли и приказчики Гусельникова.

Полярное сияние вспыхнуло с новой силой. Широкая огненная лента, извиваясь, появилась на востоке. Словно змей из волшебной сказки, летела она над землей, охватывая полнеба и сияя всеми цветами радуги.

— Что, Ивашка, рот-то разинул? — пошутил Дежнев над Зыряниным, выбежавшим из избы в расстегнутом полушубке.

— Сказка словно, дядя Семен, — восторженно бормотал Зырянин. — Гляжу и не ведаю: наяву ли, во сне ли я!

— Ты вот, Федя, книгочей, — обратился Дежнев к Попову, — а что ты в книгах о сполохе вычитал? Откуда он?

— Не знаю, Семен Иваныч, — ответил Попов, переводя дух. — Никто, должно быть, этого не ведает.

— Вот то-то!

— Много незнаемого на земле, — произнес старый Афанасий Андреев. — И когда-то люди еще дознаются до всего!

— Да что, братцы, говорить о сполохе! — воскликнул Дежнев. — О земле, нашей матери, и то многого мы не знаем. Сряжаемся мы с тобой, Федя, идти по морю, а что там, на востоке, никому то неведомо!

— Каких только чудес мы еще не насмотримся! — ответил Попов, не отрывая взгляда от игравших багрецов.

— Насмотримся! А там, глядишь, и новой рекой поклонимся государю.

— Ха-ха-ха! — раздался вдруг пьяный хохот. — Хо-хо-хо! Новой рекой чарю хоцет кланяться! А наш атаман сказал: не видать тебе той реки, как своей маковки!

Все обернулись и увидели пьяного анкудиновского подручного Пятку Неронова. За спиной Неронова, подбоченясь, стояли двое его товарищей.

— Что за рожа! — изумился Попов. — Как ты сюда попал?

— Известно как: воротами. А на Погыце-то реке не бывать тебе, молодеч. Не бывать там и ему, Сеньке Дежневу. Сам атаман Герасим Анкудинов идет с нами Погыцу проведывать.

— Не на Погыче, на виселице вам быть, — вспылил Дежнев, — тебе да Гераське, твоему воровскому атаману!