Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

для того, чтобы как-то логично объяснить динамическое существование единого мира, включающего в себя «Небо и Землю», с одной стороны, и человека – с другой. Все это не имело никакой связи с подлинным «конфуцианством» Конфуция. И все-таки весь этот «Звездный хоровод» их терминологии вращался вокруг «Полярной звезды» под названием синь («сердце»). Конечно, синь – это и сознание тоже.

Философы-неоконфуцианцы обратили свой взор к «успешным» в части исследования сознания буддистам и даже даосам, пытаясь заимствовать у них что-то полезное для решения своих «сердечных» вопросов, и в этом, наверное, заключалась их принципиальная ошибка. Ни буддизм, ни даосизм не решили проблему человеческого бытия, а только увели человека в сторону от древнего пути Чжоу. На словах почитая древность, как и Конфуций, неоконфуцианцы фактически отказались от наследия Конфуция, приняв за начало своих философских штудий труды Мэн-цзы, – потому что понимали Конфуция превратно. Главная их ошибка заключалась в том, что к этому времени в Китае «духи верха» уже не воспринимались в качестве реальных спасителей. Неоконфуцианцы (впрочем, как и сегодняшние европейцы) наивно полагали, что умный и настойчивый человек способен, как «барон Мюнхаузен», вытащить себя за собственные волосы из того «житейского болота», в котором он оказался.

Весь нуминозный мир неоконфуцианцев был сведен к абстрактным и идеальным Принципам «Неба и Земли», на которые они равняли состояние своего сердца. Поэтому их фиаско было предрешенным. И тем не менее, многие из них опыт Вэнь действительно получили, пусть и не отдавая себе отчет в том, что́ это означает и ка́к это соотносится с общечеловеческим путем внутреннего совершенствования. Они даже не догадывались, что в этом своем опыте они повторяют духовный путь Конфуция. О том, что они этот «опыт сердца» действительно имели, безошибочно свидетельствуют их сочинения.

Опыт сердца имел древний философ Мэн-цзы, – последняя глава его книги во многом посвящена вопросам сердца (глава 7, «Исчерпание сердца»). В ней он говорит о «сохранении чистоты своего сердца», о том, что «людям нельзя не иметь стыда». Он утверждает, что у настоящего человека существует три радости, и вторая – это «когда взирая вверх на Небо, не испытываешь угрызений совести, а смотришь вниз на людей и не стыдишься перед ними». Он говорил: «Простолюдины – это те, которые ждут появления нового Вэнь-вана, чтобы потом только воспрянуть для великих деяний. Если же говорить об удалых и смелых служилых-ши, то они, кажется, готовы воспрянуть и без появления Вэнь-вана».

«Воспрянуть» – это означает, что человек станет принуждать свою скотскую природу к тому, чтобы жить совершенно другой жизнью, – жизнью Вэнь-вана. И человек в состоянии это сделать, потому что от рождения имеет свободную волю. Именно таким «удалым и смелым» ши как раз и был Кун Аньго, который не ждал появления «нового Вэнь-вана», но который подробно описал в своей книге Лунь юй все те духовные ступени, которые когда-то прошел легендарный Вэнь-ван, а за ним – и он сам.

Другой великий ученый Китая, Чжу Си (1130–1200), говорил следующее: «Достижение знаний означает то, чтобы в моем сердце не было ничего, чего бы оно не знало». «Высшие принципы находятся в сердце». «Для сердца нет ничего, чего оно могло бы не знать». «Достижение знаний, т. е. знания своего сердца, подобно зеркалу, основа которого чиста и лишь слегка загрязнена. Если же отполировать зеркало и удалить загрязнения, чтобы в нем отражалось все, лежащее вокруг, оно станет отражать все».

Здесь мы должны остановиться на короткое время и сказать, что все эти выдающиеся духовные искатели ничего не выдумывали «из своей головы»: все то, что они пишут о своем сердце (слово «свое» они не акцентируют), – это описание их жизни. Это – их объективная реальность, которая, пока еще, не является реальностью для нас, и по этой причине мы подозреваем таких людей в каком-то «придумывании». Когда кто-то из нас заявляет: «Вот, я сейчас сижу за письменным столом и вижу в окно голубое небо», – это не является для нас чем-то необычным, и по этой причине мы не пытаемся слова этого человека подвергнуть сомнению. Мы должны поверить также и в то, что все слова этих необычных людей о сердце – это то же самое, что и наши слова, сказанные сегодня «о небе». Все эти люди – это мы сами, но только немного завтрашние.

Ученый Лу Цзююань (1139–1193) является создателем в Китае специального «Учения о сердце». Написано им немного, но то, что мы можем прочитать – это, фактически, «словесная формулировка» опыта Вэнь. Он пишет: «Четыре стороны, верх и низ называются простором, прошлое и настоящее называется вечностью. Простор и вечность – это мое сердце, а мое сердце – это простор и вечность». «Все предметы стоят, как деревья в лесу, в моем сердце величиною в квадратный цунь». «Сердце – это и есть высший принцип». «Сердце – это одно мое сердце, высший принцип – это один мой принцип. Их следует соединять воедино, высшая истина не делится надвое, это сердце и этот высший принцип не допускают деления на две части». «Истинный путь не бывает вне сердца».

Учение этого философа, Лу Цзююаня, часто подозревают в связях с буддизмом: с ветвью буддийского учения, родившегося в Китае и имеющего название Чань (оно более знакомо читателю под названием Дзен, – учения, которое пришло в Японию из Китая). В учении Чань (Дзен) сердце тоже является «истиной и высшим принципом». И в подобном сравнении нет ничего неожиданного или чего-то такого, что следует осуждать, как плагиат. Оба эти учения – Лу Цзююаня и Чань – проповедуют достижение человеком одного и того же «озарения» – состояния Вэнь.

Далее в Китае появляется учение о сердце Ван Шоуженя (1472–1528). Оно в какой-то степени повторяет учение Лу Цзююаня, – и это не удивительно, потому что источником появления всех этих учений является один и тот же духовный опыт. В биографии Ван Шоуженя (он же Ван Ямин) сказано, что после каких-то сложных жизненных обстоятельств он вдруг «понял истину», которую следует искать «внутри себя». Вспомним при этом слова греческого философа Сократа: «Познай самого себя». Но и Будда тоже вдруг «понял истину». Ван Ямин пишет: «Человек – это сердце всех предметов, находящихся в пространстве между небом и землей; сердце – это хозяин всех предметов между небом и землей; поскольку сердце достигает неба, то оно включает в себя все предметы, находящиеся между небом и землей». «Сердце, различающее истинное и ложное, знающее без раздумий, умеющее без учения, – это и есть природное знание».

(Приведенные выше цитаты китайских философов взяты из следующих источников: