Сладкая ночка - Екатерина Черкасова

Я промолчала. Похоже, выбора у меня не было.

— Вы поедете с нашим человеком по другим документам. Вы — французы арабского происхождения мсье Патрик Амир и мадам Мишель Амир. Я знаю, вы прекрасно говорите по-французски. Ваш муж — представитель нефтяной компании «Тоталь», у которой давние отношения с Ливией. Вы — любопытная домохозяйка. Пока ваш муж занимается делами, вы будете гулять по городу, посещать музеи, развлекаться.

— Но зачем? — я все еще не понимала.

— Предатель знает вас. И обязательно выйдет на вас. А мы выйдем на него. Другого шанса быстро вычислить его у нас нет. А потом может быть слишком поздно…

— Быть приманкой?! — возмутилась я. — Да меня же просто убьют!

— Вы будете под надежной охраной. Вам не о чем волноваться.

Я схватилась за голову и сделала еще один большой глоток виски.

— Кроме того, разве вам не хотелось бы отомстить убийце вашего возлюбленного? — напоследок спросил Саид.

— Прекратите! — я едва сдерживала слезы. Но уже знала, что согласна. Это понял и Саид.

— У вашей подруги, наверное, уже холодная вода в ванне, — поднялся он. — Ужинайте, отдыхайте. Обо всем поговорим завтра. Не беспокойтесь, здесь вы в безопасности. Если хотите, ваша подруга может остаться в Лондоне и дожидаться вас.

Вода в ванне действительно остыла. Я взяла большое полотенце и укутала Киру. Затем надела на ее безвольное тело белый махровый халат и отвела в комнату.

Меня беспокоил микрочип в косметичке. Не тащить же его с собой! Я аккуратно переложила его в шкаф на верхнюю полку под запасные одеяла, куда наверняка не добирается горничная.

— Надо поесть, — сказала я.

Кира послушно взяла вилку и принялась ковырять в тарелке.

Затем я расстелила постель и уложила ее, заботливо подоткнув одеяло.

— Тебе погасить свет? — спросила я.

— Пожалуйста, не уходи, — вдруг попросила Кира, поднимая на меня огромные черные глаза.

— Не ухожу, не волнуйся. — Я присела на край кровати.

Кира обняла меня и беззвучно зарыдала, впервые с тех пор, как нас освободили. Я гладила ее худенькие вздрагивающие плечи, спутанные волосы, чувствовала на своей шее ее горячее дыхание и слезы и плакала вместе с ней, разрываясь от жалости к своей умной, глупой Кире.

— Он ведь мне понравился с первого взгляда, ты знаешь. Сначала все было хорошо, а потом… Он использовал меня, чтобы добраться до твоего скарабея! Это так унизительно. Они смеялись надо мной. Он предлагал меня тому, другому… А я ведь почти влюбилась! Даже совсем влюбилась! А потом его убили… Все равно не надо было его убивать… — Кира бормотала все менее разборчиво, всхлипывала, шмыгала носом, но продолжала цепко держать меня за шею.

— Только ты не бросай меня, ладно? Не уходи… Мне страшно! — требовала она, вытирая нос рукавом халата.

Я кивала и не знала, как ей сказать, что я скоро улетаю.

Богиня Маат положила на чашу весов страусиное перо и взяла в руки сердце. Я почему-то знала, что оно принадлежит Абдул Азизу. Наверное, я так любила его, что безошибочно узнала его сердце. Как ни странно, я чувствовала какое-то умиротворение, как будто была древней египтянкой и считала, что со смертью все только начинается. Богиня Маат положила на другую чашу весов сердце Абдул Азиза, чтобы оценить его земные деяния. Затем она произнесла, глядя черными без блеска глазами прямо мне в душу:

— Он не может уйти на Запад, пока ты не отомстишь за него. Анубис будет ждать. Возьми это, — она протянула мне перо. — Оно не позволит тебе забыть.

Впервые за последнее время я думала об Абдул Азизе и не плакала. Я знала, что должна делать, чтобы дать ему уйти в страну мертвых. Я еще чувствовала в ладони шелковистое легкое перо богини Маат…

Утром Саид принес газету с заметкой «Разборки спецслужб».

«Вчера вечером в снимаемой квартире были застрелены двое граждан Ливии, как предполагается, сотрудников спецслужб. Как удалось выяснить, накануне девушка арабской наружности выясняла у консьержки, где живут арабы. Она представилась студенткой, их соотечественницей. Рано утром трупы были обнаружены уборщицей, внимание которой привлекла неплотно закрытая дверь. Ведется расследование, составлен фоторобот девушки. Примечательно, что дом, где произошло убийство, находится напротив здания нового Скотланд-Ярда…»

Патрик Амир, не знаю, как его звали на самом деле, оказался приятным мужчиной лет сорока с наметившейся лысиной и упитанным брюшком. Меньше всего он походил на заговорщика. Собственно, толком познакомились мы уже в самолете. Он, улыбаясь, сообщил, что мы — семья алжирского происхождения, я родилась в Марселе, он — в Константине, а в пятилетнем возрасте был увезен во Францию. У нас двое детей: семилетний Жером и трехлетняя Мина. Но я люблю сопровождать мужа в поездках, поэтому дети остались в Париже с няней. Я окончила университет, изучала филологию, но после замужества не работаю.

Триполи оказался совсем не таким, каким мне представлялся. Я слышала о бомбежках американской авиации, экономическом эмбарго и представляла себе арабское захолустье с осликами на пыльных дорогах и ветхими домами с полуразрушенными крышами. Но вместо этого увидела современный город с высотными зданиями, дорогими магазинами и не менее дорогими автомобилями. На набережной, усаженной пальмами, запах моря смешивался с запахом жареного мяса, кофе и специй. Спокойные, улыбающиеся люди неторопливо возвращались с работы, занимали столики в открытых кафе, приветствовали знакомых. Как принято у арабов, мужчины бурно выражали радость по поводу встречи, обнимались и целовались. Они заказывали чай и кальяны, готовясь к длительным посиделкам. Женщин на улице почти не было. Я даже усомнилась, действительно ли все так плохо в Джамахирии, как рассказывали. Во всяком случае, Триполи выглядел цивилизованной столицей богатого арабского государства, а ливийцы — вполне довольными жизнью. Конечно, во всем чувствовалась какая-то патриархальность, но многие восточные страны остаются традиционными и гордятся этим.

Мы поселились в «Гранд-отеле», построенном еще во времена короля и сочетавшем восточную роскошь с современным комфортом. Мы с Патриком были почти незнакомы, и я испытывала неловкость, понимая, что нам придется остановиться в одном номере. Я нерешительно посмотрела на огромную, но единственную кровать. Патрик поймал мой взгляд и улыбнулся. Прежде чем я успела открыть рот, он схватил со столика листок бумаги и ручку. Сделав предупреждающий жест, он написал: «Не беспокойтесь, я постараюсь доставить вам как можно меньше хлопот и неудобств. Будьте внимательны — мы семейная пара, нас наверняка подслушивают».

Честно говоря, не представляю, как он собирался не беспокоить меня.

Затем он сказал:

— Дорогая, нужно позвонить домой, Мина вчера неважно себя чувствовала, — и подвинул ко мне листок с номером телефона.