Подарок богини - Антонина Истомина

– Пойдём, – согласился я, с некоторым трудом поднимаясь с пола.

Отметив, что ноги всё-таки немного затекли…

Дом оказался небольшим, состоящим из двух половин. Жилая: на первом этаже – коридор, прихожая, ванная, туалет, маленькая кухня с отопительным котлом и зал, где мы вчера смотрели телевизор. На втором этаже – две комнаты. Побольше – сестёр и поменьше – мамы Юн Ми. На второй этаж ведёт неширокая лестница в один пролёт. Кроме жилой половины, в доме есть ещё и «производственная часть». Кафе с оптимистичным названием «Весёлый цыплёнок». Оказывается, я неправильно понял Сун Ок, когда она мне рассказывала о семейном бизнесе. Не магазин у её мамы, а точка общепита. Зал на двенадцать столиков, кухня. Подсобки с холодильниками, стеллажами с коробками продуктов и мешками с картошкой и луком. Ещё есть небольшой склад с выходом на улицу, в котором опять же на деревянных поддонах вдоль стен складированы продукты, упаковки с напитками, тазики и какой-то хлам – не хлам. В углу склада, у самых подъемных ворот, я заметил мотик, замотанный куском толстой непрозрачной полиэтиленовой плёнки так, что было видно только его заднее колесо и блестящий железный ящик на багажнике.

– Твой скутер, – сказала Сун Ок, заметив, что я смотрю на него, – на котором ты разбилась. Он сломан. Мы его так и поставили, как его привезли с места аварии.

– Да-а? – заинтересовался я. – Мой скутер? А как я вообще попала в аварию? Я ведь до сих пор не знаю. Расскажи!

– Ты делала доставку. Три порции острых жареных крылышек, шесть банок пива и три кимчхи. Я тебе их и упаковывала. А когда ты уже возвращалась, в твой скутер врезалась машина.

– То есть виноват водитель машины?

– Да, полиция считает, что так.

– И что? Что ему за это будет?

– Да ничего. В полиции он заплатил штраф, а мама подписала с ним договор об урегулировании разногласий. Он обязался оплатить твоё лечение, а за это мы не будем подавать на него в суд.

– Вот как?

– Да. Мы сначала хотели засудить его, чтобы он получил сполна. Но потом, когда выяснилось, что ты жива и нужны деньги на твоё лечение, мама подписала этот договор. Это известный человек. Он не хотел судебной огласки. Поэтому он сразу заплатил десять тысяч долларов и обязался платить ещё, если потребуется.

– Понятно, – кивнув, сказал я.

– Если бы не ты, то мы бы подали в суд, – скрестив на груди руки и нахмурившись, сказала Сун Ок, – терпеть не могу богатеньких! У которых полно денег и хитрых адвокатов. Всегда они выкрутятся. Но твоё здоровье было важнее справедливости. Поэтому мы так и поступили.

– Я всё поняла. Всё нормально, – сказал я и спросил: – Сун Ок, а как у нас с деньгами? На что мы живём? Есть ли долги?

Сун Ок хмуро посмотрела на меня.

– Зачем тебе это? – спросила она.

– Хочу знать, – спокойно ответил я, встретившись взглядом с её глазами, – или это – секрет?

– Мы живем на то, что приносит кафе. Ещё я сейчас уже начала подрабатывать. Это всё, что у нас есть.

– А долги? Есть?

– У мамы есть два кредита, – нехотя, медленно произнесла Сун Ок, – она взяла их на твоё и моё обучение.

– На какую сумму?

– Юн Ми, зачем ты спрашиваешь такое?! Не беспокойся. Мы с мамой справимся с этой проблемой. Не желаю об этом говорить!

– Хорошо, – не стал спорить я.

Не желаешь, так не желаешь… В общем, из увиденного в доме и услышанного от Сун Ок можно сделать вывод, что в денежном плане семья Юн Ми не процветает. Но и не бедствует. Наверное, можно отнести её к среднему уровню достатка. Есть источник дохода в виде небольшого бизнеса, но и долги тоже есть. Полно людей так живёт…

Надо бы посмотреть, что там со скутером… – подумал я, переводя взгляд с сестры Юн Ми на накрытую полиэтиленом машину, – может, я смогу его починить?

– Ну вот, – сказала Сун Ок, – я тебе всё и показала, – пошли обратно в комнату, а то тут холодно!

– Пошли, – согласился я.

На складе действительно было прохладно.

* * *

Ночь. Почти ночь. Почти спим. Прошло уже минут пять, как Сун Ок выключила в комнате свет и мы легли спать. Спим на полу. Комната – квадратная, не очень большая, с одним окном. Два невысоких шкафа вдоль стен, стол, стеллаж с книгами. И пустое место на полу, посредине, на котором мы раскатали белые матрасы, принесённые из шкафа в коридоре, и легли спать, укрывшись одеялами без пододеяльников. Мне, пока стелились, спать хотелось – просто зверски. Думал – усну, едва голова коснётся подушки. Однако я ошибся. Едва лёг, как сон тут же куда-то делся. В голове мелькают фрагменты увиденного за день, в ушах эхом повторяются услышанные слова и фразы. Плюс ещё мысли всякие дурацкие лезут… Похоже, от обилия впечатлений, выпавших сегодня на мою долю, моя нервная система конкретно перевозбудилась. Если тело от ломящей усталости шепчет лишь – спать, спать, спать, то голова делает – бум, бум, бум! Бьёт в барабан и марширует под духовой оркестр. И когда она утихомирится – непонятно… Завтра у меня запланирована большая развлекательная программа вместе с Сун Ок. Сначала мы прошвырнёмся с нею по любимым местам Юн Ми. Какой-то развлекательный центр, кафе и парк. Потом – покупка парика на её лысый череп. Потом – прогулка по Сеулу. По центру. Я увижу своими глазами район Каннам, воспетый легендарным Саем. Это будет завтра, в воскресенье. А гвоздём программы, вне всякого сомнения, станет мой поход в школу, в понедельник. Чего я там делать буду, я искренне не понимаю. Но женщинам-то этого не объяснишь! Я попытался было начать диспут на эту тему, задав вопрос – а зачем? Мне тут же повторили всё, «что доктор прописал». Да слышал я, слышал, что он мне говорил! Только вот его логические построения базируются на ошибочных предположениях. Но кому это докажешь или расскажешь… Я же, как представлю себя в юбке, да с рюкзачком за спиной, да незнающим толком языка, да в окружении энергичных аборигенов… У меня с этой картины перед глазами крыша едет! Не то чтобы я боюсь, но такое чувство, что добром это не кончится. Да ладно с этими незнакомыми словами. Бог с ними! Буду молчать, как партизан на допросе. Но я же ещё ко всему откровенно не понимаю – как себя там вести нужно? Что говорить, что не говорить? Кому кланяться, кому не кланяться? Да и вообще… Школа, где учится Юн Ми, оказывается, только для девочек. Что я буду делать один, в абсолютно женском коллективе? Хорошо, если день продержусь. Но на второй – точно спалюсь… Чего они так упёрлись в эту школу? Ну, подумаешь, пропущу год. Что в этом такого? Юн Ми не парень. В армию не заберут.

– Юна, ты не спишь? – вдруг раздаётся рядом тихий шёпот Сун Ок.

– Нет, а что? – также шёпотом отвечаю я.

– Да я слышу, что ты вздыхаешь. Не спится?

– Ага.

– Мне что-то тоже. Юн Ми… я хотела у тебя кое о чём спросить… Если можно…

– О чём?

– Скажи… Ты там… что-то видела? Ну, когда умерла на десять минут… Там правда есть туннель?