Подарок богини - Антонина Истомина

Но проституция и сама потихоньку начала загнивать в Корее, ибо даже туда докатилась сексуальная революция, пусть и в несколько искажённом виде: теперь боязливые куны посредством официантов знакомятся с девками в спецзаведениях для съёма – «найтах», а совращают их в «лав хотелях» – заведениях с почасовой оплатой помещения (содранных с соседней Японии). Но женятся большинство из кунов всё равно под контролем родителей: некоторые настолько замордованы учёбой/работой, что не то что подойти – посмотреть на живую бабу боятся, ибо навыков самостоятельного контактирования с представителями внеземных цивилизаций никаких, да и времени нет. Бабам же тем паче по определению положено быть робкими и боязливыми.

И тут, когда у родителей куна таки появляется решение женить своё непутёвое дитятко, внезапно встаёт дилемма – баб фертильного возраста в Корее внезапно на 500 тыс. меньше, чем мужиков. И если городские мажоры обделёнными не останутся при любых раскладах, то сельские пацаны плачут горючими слезами: последняя селянка свалила в Сеул прочь от картошки, риса, четырёх стен и тотального патриархата, который из корейской дярёвни и не исчезал никогда. Вначале пытались импортировать китаянок – но те валили вслед за кореянками в Сеул в первые же секунды получения вида на жительство. Потом остановились на вьетнамках – и это было взаимовыгодное соглашение. Вьетнамские провинциалки рады перебраться из джунглей в тёплый дом со спутниковым ТВ и привычны к тяжёлой сельской пахоте. В итоге на этом выросла целая брачная индустрия – около 10 % браков нонче в Корее заключаются с представительницами зарубежных государств. Впрочем, в этом плане Корея не уникальна, вьетнамские невесты популярны и в Китае (а что поделать, одна семья – один ребёнок, и это, как правило, мальчик)…»

* * *

– Юн Ми, ты вспомнила пароль?

Неожиданно раздавшийся из коридора громкий голос Сун Ок заставил меня вздрогнуть. Я торопливо закрыл окно русского сайта, там, где я был, и снова развернул во весь экран приглашение ввести пароль.

– Вспомнила? – спросила Сун Ок, открыв дверь и заглядывая в комнату.

Я молча отрицательно покачал головой.

– Не расстраивайся. Потом вспомнишь. Пойдём пить чай. Там мама всего столько вкусного к чаю сделала! Ты тут не замёрзла?

– Нет, а что?

– Опять наш котёл засорился. Внизу нормально греет, а тут, наверху – плохо. Нужно мастера вызывать, чтобы почистил.

– А-а… понятно.

– Сколько уже раз говорила маме, чтобы не покупала это дешёвое масло. Всё равно потом за ремонт платить приходится. Почему она меня не слушает?

– А что за масло? – поинтересовался я, закрывая ноутбук и вставая из-за стола.

– Ну, для котла. Котёл же маслом топится.

– Аа. а! – снова глубокомысленно сказал я, не очень понимая, о каком масле идёт разговор. У нас, насколько мне известно, в котлах сжигают либо газ, либо уголь, либо дрова. Тут о каком масле идёт речь? Может, это нефть – «земляное масло»? Или я опять неправильно что-то понял?

Место действия: небольшая прямоугольная комната без окон с высоким белым потолком. Вдоль трёх стен – стеллажи с узкими деревянными полками. Четвёртая стена – вход в комнату, закрываемый раздвижными дверьми с белыми матовыми стёклами. Мебели практически нет. Лишь у стены, напротив входа – невысокая длинная тумбочка со стоящим на ней плоскопанельным телевизором. Ещё есть низенький тёмно-коричневый столик, на котором теснятся маленькие блюдечки с едой. Посредине стола парит парком из носика пузатый керамический чайник с маленькой крышкой. Из коричневой глины, в цвет столику. Пол в комнате – паркетный, цвета светлого дерева, покрыт лаком. Большое количество в комнате золотисто-жёлтого дерева делает её уютной и тёплой на вид.

Сижу вместе с родственниками Юн Ми на полу, рядом со столиком, на круглом мохнатом коврике тёмно-коричневого цвета, пью какой-то цветочный отвар и смотрю вместе с ними телевизор. Они все – в нём. Похоже на то, что в этом доме просмотр сериалов – семейная традиция. Ну, а что ещё могут женщины делать вечерами? Конечно, только смотреть ТиВи. А что они могут смотреть? Тут даже ежу понятно – сериалы. По телеку как раз и показывают дораму. «Осколки сердец» – так я перевёл название, появившееся в начале серии. Хотя возможен и другой вариант перевода. Например – «Разбившиеся сердца». Да, мой корейский… плачет крокодильими слезами. Нужно срочно подтягивать.

Сидеть на полу неожиданно комфортно. Я думал – ноги затекать будут. Но нет – ничего подобного. Может, причина этого в конструкции женского скелета? Девчонки вечно норовят сесть в какой-то странной позе, не испытывая при этом видимого неудобства. Да, наверное, причина в этом. Плюс коврик мягкий, плюс разноцветные подушки набросаны, которые можно положить под локоть. А ещё на полу приятно сидеть, потому что он – тёплый. Это вообще классно. Отлично придумано. На моей Земле корейцы утверждают, что именно они, первыми в мире, придумали тёплый пол – ондол. Придумали и пользуются, чуть ли не со времён Средневековья. Суть его устройства проста. Берётся печь, например, для готовки еды и ставится у одной из стен дома, а дымоход от неё направляется под дом, в подпол. Сам пол кладётся на каменные столбики – сваи. Горячий воздух от плиты проходит между ними, нагревает снизу доски пола, нагревает камни свай и выходит через вытяжную трубу, сделанную у противоположной стены дома. Пока готовится еда – нагревается пол, который в свою очередь нагревает затем воздух во всех помещениях.

Сейчас, в современных домах, печного отопления, конечно, уже нет, но система обогрева осталась прежней – через пол. Только сейчас его нагревают либо электричеством, либо горячей водой. Поэтому корейцы ходят по дому только в тапочках или босиком, так как пол должен быть всегда чистым, поскольку на нём сидят, едят и спят. Похоже, тут то же самое, что и на моей Земле. Мне тоже дали – «мои», домашние тапочки. Мохнатые, ультрасиреневого цвета. Где только такие продают?

В этот момент по телеку пошла реклама.

– Юн Ми, тебе нравится дорама? – оборачивается ко мне от телевизора мама Юн Ми.

– Угу, – киваю я.

– А ты помнишь, что было в первых сериях? – тоже оборачивается ко мне Сун Ок. – Мы ведь тогда только первые три или четыре успели посмотреть, до того, как ты попала в больницу.

– Уку, – отрицательно мотаю я головой, – не помню.

– Даже Ли Хон Ки не помнишь? – поражается Сун Ок. – Он ведь тебе нравился. Он играет главную роль в этой дораме. Правда, он – красавчик?

Главный герой – красавчик? Пффф… вот уж не сказал бы.

– Нуу… – неопределённо отвечаю я, делая задумчивое лицо, – наверное, да.

– Эй, Юн Ми, у тебя что, поменялся вкус? Тебе стали нравиться другие парни?

– А они мне нравились? – насторожившись, спрашиваю я.

– Конечно. Всем девушкам нравятся парни-артисты. Что в этом такого?

– Наверное, ничего, – пожал плечами я, поняв, что речь идёт о кумирах телеэкрана, – только я… не помню.