Обвиняется в измене - Айя Субботина

- Булочка, ну ты чего? - Саша идет за мной следом, когда я, глядя строго перед собой прохожу мимо столика за которым сидит Денис. Он что-то бросает брату, а потом снова устремляется за мной, догоняя уже на улице, где я, на ходу набрасывая пальто, пытаюсь справиться с дрожащими пальцами, чтобы набрать номер такси. - Соня, ну реально, что за муха тебя укусила?

Он разворачивает меня к себе - не грубо, но настойчиво.

Все-таки в сравнении с братом у него куда более культурнее поведение. Представить не могу, что должно случится, чтобы Саша сказал хотя бы треть из того, чем меня успел испачкать старший Ван дер Мейер.

А самое плохое то, что какой-то части меня все это... приятно.

- Пожалуйста, Саш, давай все разговоры на завтра оставим? - прошу я, стараясь не смотреть ему в глаза и кое-как отворачиваясь от намерения меня поцеловать.

Не сразу, но до него доходит, что я не настроена плавиться в его руках. Точно не сегодня.

- Соня, у нас точно все хорошо?

- Да, - слишком быстро отвечаю я.

Будь на месте Саши кто-то более меня знающий - сразу бы понял, что я выдала сама себя.

Но Саша действительно ничего обо мне не знает. И если вспомнить все наши встречи - а их было не так много -  не очень-то и старался.

- Я просто очень устаю, - пытаюсь хоть немного прикрыть вранье фиговым листком правды. - Работа, учеба и еще моя школа флориста. Я немного не рассчитала свои силы, никак не могу попасть в ритм. Мне нужно побольше спать. Понятия не имею, зачем пришла сюда. Девочки так вкусно хвалили…

- Бедная моя трудяга, - наигранно дует губы Саша, а потом, как настоящий джентльмен, сам вызывает мне такси.

Прежде чем помочь сесть, каким-то чудом умудряется сорвать у меня поцелуй, и я инстинктивно поджимаю губы, потому что как раз в этот момент мои глаза распахнуты - и из-за Сашиного плеча я хорошо вижу стоящего позади Дениса.

Он - словно мое личное проклятие, злой призрак, от которого не спасет даже обряд экзорцизма.

Хорошо, что между его взглядом и безопасным уединением заднего сиденья такси всего мгновение, и я начинаю дышать, только когда Саша захлопывает за мной дверцу. Но когда восстанавливаю дыхание и мысленно уговариваю сердце не рваться галопом, рука сама тянется к телефону, чтобы проверить сообщения от Дениса.

Он заразил меня своей пошлостью, сделал зависимой от его грязных слов.

Как еще объяснить, что мне хочется на себе его руки: без одежды, голой кожей, шершавыми твердыми пальцами, до микроцарапин на моей коже, чтобы утром на мне не осталась места, которое бы не саднило и не горело от сладкой боли.

«Скажи ему, чтобы убрал от тебя грабли, пока я не превратил их в черенки!»

«Игноришь меня?»

«Хорошо, Одуван, сама напросилась. Завтра в семнадцать тридцать сопровождаешь меня на ужин с иностранцами.»

Я не могу удержаться, чтобы не ответить, сожалея лишь том, что вместе с электронными словами нельзя передать всю наигранность моего сарказма.

«Решили сэкономить на переводчике, Денис Александрович?»

Удивительно, но ответ приходит меньше, чем через пять минут А ведь я была уверена, что Денис всецело увлечен своей «белой и длинноногой».

«Решил завтра тебя выебать в самом дорогом отеле, Одуван»

Через секунду, не дав мне опомниться от шока:

«Ты меня реально довела.»

- Ты снова думаешь о работе? - спрашивает Юля и для верности проводит ладонью у меня перед глазами. - Совсем меня не слушаешь.

- Если честно, то да, - и не думаю выкручиваться, потому что единственное, что меня сейчас заботит - время, которое Сашка проводит там, на улице, с моим, блядь, Одуваном.

Юля появилась совсем не вовремя, хотя мы и договорились встретить в «Пачули». Просто я увидел Соню, и у меня на хрен все вылетело из башки.

Целых две недели я денно и нощно вдалбливал себе, что мне на хрен не нужна ни Соня Ларина, ни полный пиздец с ее папашей, который - к гадалке не ходи - порвет меня если не физически, то финансово, на немецкий крест.

Я пахал, снова пахал, опять пахал и даже не рисковал высовывать нос дальше кабинета, если в этом не было полной необходимости. Боялся, если увижу Одувана, мне сорвет башню, как тому наркоману, у которого как будто бы началась ремиссия. А по факту - я спал и видел, как бы получить свою долю кайфа и натянуть на свой член узкую влажную малышку.

Даже странно, что не вставил в нее пальцы прямо там, за столом.

Пусть бы мелкая засранка помучилась, как мучаюсь я.

И завершающим похоронным аккордом моим попыткам сохранить благоразумие стало появление Младшего.

- Может, поедем ко мне? - воркует Юля, под столом поглаживая мою ногу своей. Она приехала на машине, поэтому у нее какая-то очень не по сезону обувь, и я чувствую, как от касания она мелко подрагивает.

И это ни хрена не наигранность, потому что Юля реально любит хороший секс и наслаждается им с усердием проститутки. Она правда абсолютно идеальна для секса.

Но за эти пару недель, сколько бы я не драл ее во всех позах, Одуван все равно торчала у меня в башке.

Я сжимаю кулак, пытаясь сохранить, пусть и мнимое, но тепло ее кожи между ног .

- Нет, Юль, не сегодня. Развлекайся, - бросаю на стол пару крупных купюр, хоть даже не прикоснулся к своему кофе. - Созвонимся.

В этом прелесть наших с Юлей отношений: она никогда не закатывает скандалы, как Инна, упрекая меня в черствости и цинизме, и не шарахается от моих нормальных для любого мужика желаний, как Соня. Хоть тот ее румянец на щеках…

Она хотела.

Ей чесалось не меньше моего.

Поэтому завтра я устрою ей давно обещанное «личное собеседование», тем более, что даже не нужно выдумывать повод.

Домой возвращаюсь на взводе. Мягко говоря, на взводе, потому что даже покатавшись час-другой по городу, не чувствую, чтобы стало легче. В голове столько всего намешано, что по-хорошему мне бы лучше рвануть на Марс, дней на десять, чтобы не превратить чью-то жизнь в поле деятельности пластического хирурга, но, к сожалению, человечество еще не достигло этой степени прогресса, так что в конце концов я выруливаю в сторону дома.

Инна встречает меня на кухне: в пеньюаре, с поплывшим макияжем и с зажатой между пальцами незажженной сигаретой, которую пытается раскурить. На столе - пара стаканов и почти пустая бутылка моего любимого виски, которое я берег для особенного случая.

Чтобы не ходить вокруг да около, плюхаюсь на соседний стул, наливаю себе хорошую порцию и залпом выпиваю.

Инна молчит, но ее рука так дрожит, что сигарета вот-вот разломится надвое от такой трясучки. Приходится вспомнить, что иногда я бываю не полным говном, и поднести ей зажигалку. Жена делает пару всхлипывающих затяжек, пытается что-то выпить из своего пустого стакана и раздраженно бухает им на стол.