Остров Камино - Джон Гришэм

Тесса рассказывала, что в юности Хильди любила поэзию Эмили Дикинсон. И Тесса, часто навещавшая дочь в первые годы ее заточения, всегда читала ей стихи. В то время Хильди слушала и реагировала, но с годами ее состояние ухудшилось.

– Как насчет стихов, мама? – спросила Мерсер, доставая толстый потрепанный том «Сборника стихотворений». Это была та же книга, что Тесса много лет привозила с собой в клинику. Мерсер пододвинула кресло-качалку и устроилась рядом с кроватью.

Пока она читала, Хильди продолжала молча улыбаться.

7

В Мемфисе Мерсер встретилась с отцом, и они вместе пообедали в ресторане в центре города. Герберт сейчас жил где-то в Техасе с новой женой, встречаться и общаться с которой Мерсер не имела ни малейшего желания. Когда отец торговал машинами, он говорил только о них, а теперь, будучи скаутом для «Балтимор ориолс», говорил лишь о бейсболе. Мерсер и сама не знала, какая из этих тем представляла для нее меньший интерес, но оживленно поддерживала разговор, стараясь сделать общение приятным. Она виделась с отцом один раз в год, и через полчаса вспомнила почему. Герберт находился в городе якобы «по делам бизнеса», но она очень в этом сомневалась. Его бизнес с треском лопнул после первого года ее обучения в колледже, и ей пришлось выкручиваться самой и залезать в долги.

Время от времени Мерсер щипала себя, чтобы убедиться, что это не сон и долги исчезли!

Герберт снова оседлал любимого конька и вернулся к бейсболу. Он рассказывал о том, какие надежды подает тот или иной старшеклассник, и ни разу не спросил о ее последней книге или планах. Если он и читал хоть что-то из ее публикаций, то никак этого не показал.

После часа, тянувшегося нескончаемо долго, Мерсер почти с нежностью вспоминала посещение клиники. Общение с ее бедной матерью, переставшей разговаривать, даже близко не было таким занудным и утомительным, как с болтливым и эгоцентричным отцом. Но попрощались они с объятием, поцелуем и обычными обещаниями видеться чаще. Мерсер сказала, что проведет несколько следующих месяцев в домике на острове, где собирается закончить роман, но он уже не слушал и, достав мобильник, набирал чей-то номер.

После обеда она поехала на кладбище Роузвуд и положила розы на могилу Тессы. Мерсер села возле надгробия, прижалась к нему спиной и не смогла сдержать слез. Тесса умерла в семьдесят четыре года, но какой же внутренне молодой она была! Теперь бы ей исполнилось восемьдесят пять, и нет сомнения, что она по-прежнему бродила бы по пляжу, собирала раковины, охраняла яйца черепах, трудилась в саду и ждала приезда любимой внучки.

Настало время вернуться, услышать голос Тессы, коснуться ее вещей, пройти по знакомым тропинкам. Сначала наверняка будет больно, но все эти одиннадцать лет Мерсер знала, что такой день настанет.

Она поужинала со старой школьной подругой, переночевала у нее в гостевой спальне и рано утром попрощалась. До острова Камино было пятнадцать часов езды.

8

Мерсер провела ночь в мотеле недалеко от Таллахасси и добралась до коттеджа, как и планировала, около полудня. В нем немногое изменилось, разве что стены были теперь покрашены белой краской, а не мягко-желтой, как нравилось Тессе. По обе стороны узкой подъездной дорожки, устланной ракушками, раскинулась лужайка с аккуратно стриженной бермудской травой. По словам тети Джейн, за газоном, как и в прежние времена, продолжал ухаживать Ларри, который обязательно зайдет поздороваться.

Дом стоял недалеко от Фернандо-стрит, и Тесса огородила свой участок карликовыми пальмами и кустами бузины, которые так выросли, что сейчас загораживали дома соседей. На клумбах, возле которых Тесса любила скрываться по утрам от солнца, цвели бегонии, кошачья мята и лаванда. Столбы крыльца скрывали побеги глицинии. Амбровое дерево сильно выросло и теперь отбрасывало тень на большую часть передней лужайки. Джейн и Ларри отлично справлялись с ландшафтным дизайном. Тесса была бы довольна, хотя наверняка нашла бы возможность что-то подправить.

Ключ повернулся, но дверь заклинило, и Мерсер пришлось с силой толкнуть ее плечом, чтобы открыть. Она вошла в большую комнату, широкую и длинную. В одном углу – старый диван и кресла лицом к телевизору, и еще здесь появился деревенский обеденный стол, который Мерсер не помнила. За ним располагалась кухня со стеной из высоких окон с видом на океан, раскинувшийся в двухстах футах за дюнами. Вся мебель была другой, как и картины на стенах и ковры на полу. Дом был больше похож на арендованный, чем родной, но Мерсер была к этому готова. Тесса почти двадцать лет жила там круглый год и содержала его в безупречном порядке. Теперь же его использовали только для отдыха, и помещение нуждалось в хорошей уборке. Мерсер прошагала через кухню, вышла на улицу и оказалась на широкой веранде со старинной плетеной мебелью. Вокруг росли пальмы и индийская сирень. Смахнув с кресла-качалки пыль и паутину, она села и, глядя на дюны и океан, стала слушать шелест нежно набегавших волн. Она обещала себе не плакать, и ей удалось сдержать слезы.

На пляже смеялись и играли дети. Мерсер слышала их, но не видела – прибой скрывался за дюнами. Чайки и рыбные вороны громко кричали, то взмывая вверх, то пикируя на дюны и водную гладь.

На нее нахлынули воспоминания – золотые и драгоценные мысли о другой жизни. Тесса практически удочерила Мерсер, когда та осталась без матери, и забирала к себе каждый год не меньше, чем на три месяца. Остальные девять месяцев Мерсер мечтала снова оказаться тут, в этом самом месте, и сидеть вечерами в кресле-качалке в сгущавшихся сумерках. Это было их любимое время дня. Нестерпимая жара спадала, и пляж пустел. Они шли на прогулку до южного пирса и обратно, искали ракушки, плескались в прибое и болтали с друзьями Тессы и просто знакомыми, которые тоже гуляли, наслаждаясь вечерней прохладой.

Этих друзей теперь тоже нет – они либо умерли, либо доживают свой век в домах для престарелых.

Мерсер долго качалась в кресле, потом поднялась. Она вернулась в дом и прошлась по комнатам – в нем осталось немного, что напоминало бы о Тессе. И это хорошо, решила она. Не было ни одной фотографии бабушки, а в спальне висели в рамке несколько снимков Джейн и ее семьи. После похорон Джейн послала Мерсер коробку с фотографиями, рисунками и ребусами, которые, по ее мнению, представляли интерес. Часть из них Мерсер держала в специальном альбоме. Достав его и распаковав остальные вещи, она отправилась в магазин купить продукты. Потом приготовила обед и, поев, устроилась с книгой почитать, но не могла сосредоточиться и вскоре задремала в гамаке на веранде.

Ее разбудили громкие шаги Ларри по ступенькам. Они обнялись и обменялись впечатлениями о том, как изменились за эти годы.

Ларри заявил, что Мерсер такая же красивая, как и прежде, только теперь уже «совсем взрослая женщина». Он изменился немного, разве что прибавилось седины и морщин, а кожа еще больше задубела и потемнела от долгого пребывания на солнце. Ларри был коренастым и жилистым и носил, похоже, ту же соломенную шляпу, которую она помнила с детства. В его прошлом имелось что-то темное – Мерсер не могла сейчас вспомнить, что именно, – но он бежал во Флориду откуда-то с далекого севера, может, даже из Канады. Он подрабатывал садовником и был мастером на все руки, и они с Тессой постоянно спорили, как следует ухаживать за цветами.