Магия - не для оборотней. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

Я вновь задумался о побеге из тюрьмы. Получится сбежать, или погибну, сражённый болтами стражников — совсем не важно. Даже смерть выглядела предпочтительнее того, что ждало меня завтра на городской площади. И слова принцессы о том, что я «сам во всём виноват» не выглядели утешением.

В чём я виноват? В том, что красноносый кит Саах проткнул мне мечом сердце? Или в том, что обернулся на глазах у преподавателей и учеников Академии? Словно я мог решать тогда: обернуться или умереть. Вот только тело не задавало вопросов. Как, интересно, я мог сдержать обращение?

В очередной раз призвал себя успокоиться. Остановился, попытался выровнять дыхание. Постарался убедить себя в необходимости всех тех унижений, что приготовил мне дед. На язык так и просилась привычная фраза: «честь задета». Ей вторили слова рыжей: «Что, мальчик, испугался?»

Совсем не к месту мне вспомнилось, что я делал, будучи огоньком. Всплыли в памяти вопли сожженных заживо людей, женские и детские крики; чумазые серьёзные лица Гора и Двадцатой; запах палёной человеческой плоти. Сердце замедлило биение, возвратившись к обычному ритму.

Уселся на лавку, опёрся спиной о холодную стену. Решил, что о казни сегодня думать больше не буду. Лучше повторю божественный алфавит. Или попрактикуюсь в заклинании разрушения. В том, из которого состояла «роза». Не мешало бы избавиться от крысиных туш. Их запах становился невыносимым.

Мысли о завтрашнем дне постепенно отошли на задний план, спрятались за воспоминания о Тилье и размышления о магии. А ещё я вдруг припомнил те слова, что обронила на прощанье Норма — о каком-то подарке для меня. Рыжая пообещала, я получу этот подарок сегодня ночью.

— Вся Селена болтает о том, что я в тебя влюблена, — сказала принцесса. — Не вижу ничего страшного в том, что подброшу дровишек в костёр городских сплетен. Хуже от этого мне точно не станет. А тебе, мальчик, не помешает перед завтрашним днём впитать заряд положительных эмоций. Так что жди. Постараюсь, чтобы ты получил мой подарок ещё до полуночи.

* * *

Что именно решила мне подарить принцесса, я узнал ночью (хотя здесь, в яме ночь не отличалась от дня). Услышал наверху шаги, приподнял голову. Понял, что к входу в мою яму приближались двое. Узнал топот сапог стражника — слышал его часто. А вот нерешительное шарканье мягких подошв показалось незнакомым.

Зато знакомыми были звучание струн ирийской кантолы и голос менестреля: их я слышал в императорском дворце. Пришельцы замерли примерно надо мной. И вскоре рядом с дырой в мою тюремную яму зазвучала та самая песня о Влюблённом и его Возлюбленной.

Я слушал музыку и голос певца, прикрыв глаза. Воображение рисовало сцены из истории о Любви — в душу возвращался покой. Злость, раздражение и обида отступали. Все мои недавние страдания и переживания показались сущей ерундой в сравнении с тем, что пришлось пережить героям песни.

Когда звуки контолы надо мной стихли, они ещё долго продолжали звучать в моей голове. Они успокаивали, заставляли вновь и вновь думать о том, что довелось пережить Влюблённому и его Возлюбленной. Шаги стражника и менестреля давно затерялись в коридорах тюрьмы.

А я всё ещё не мог уснуть: продолжал размышлять о многочисленных злоключениях, что произошли в жизни героя песни. Ведь была у него и казнь на площади, и долгая каторга — всё это он стойко выдержал и в итоге победил. Влюблённый не стал при этом ни посмешищем, ни предателем, ни трусом.

Пропахшая мерзкими запахами яма больше не казалась мне страшным наказанием — лишь временным неудобством. Я отметил, что благодарен рыжей принцессе за её неожиданный подарок. Понял: после того, как узнал об убийстве Исона, я впервые испытал в отношении Нормы подобные чувства.

* * *

Спал я недолго. Хотя рассвет и застал меня лежащим на лавке. Я прокручивал в голове всё то, что говорила мне вечером Норма. Мысленно выстраивал цепочку предстоящих событий. Отмечал, что и когда мне предстояло сделать. Вспоминал слова рыжей о моей роли. Мне следовало «всего лишь» предстать перед горожанами в виде страшного и злого зверя; и понести «заслуженное» наказанье.

Я не видел лучи солнца, что осветили в Селене крыши домов. Но знал: солнце уже появилось над горизонтом. И понимал, что скоро за мной придут: принцесса предсказала, что это случится рано утром. Казнь, поведала она, проведут до полудня, пока столица империи не превратилась в раскалённую печь, и пока городская площадь хоть отчасти пряталась в тени окружавших её деревьев и домов.

Принцесса подробно описала те события, что будут предшествовать казни. Объяснила как меня извлекут из ямы, как и на чём повезут к эшафоту. Вспомнил её объяснения, снова поморщился. Всё же я бы предпочёл вступить в схватку: пусть и со всеми городскими стражниками сразу — не терпеть все те унижения и неудобства, что расписала рыжая. Разве не мог дед придумать казнь попроще?

Топот множества окованных сапог городских стражников над головой не заставил меня даже приподнять голову. Я лежал, посматривая на мелькавшие вверху тени. Знал, что сейчас произойдёт. Тешила самолюбие мысль: люди боялись меня настолько, что не позволят самостоятельно выбраться из ямы — понесут на руках. Всё же они не считали меня беззащитной домашней зверюшкой.

Я усмехнулся. Услышал отрывистые приказы командира стражников — тот расставлял своих людей рядом с дырой в моём потолке. Понял, что люди пытались подготовиться к любым неожиданностям. Уверен, наконечники болтов уже смотрели в то место, откуда мог появиться я — сделал такой вывод на основании подслушанных команд. Я нахмурился: недолюбливал стрелков ещё с тех времён, когда был огоньком.

Силу и ловкость оборотней в Селенской империи явно уважали. Стражники понимали, что в случае моего сопротивления, не смогут остановить меня, оставив в живых. И не хотели разочаровывать ожидавших моей казни горожан. Лязг железа я не различил: решётку убирать не спешили. Люди чего-то ждали. Точнее — кого-то. Если верить словам Нормы, стражники дожидались появления мага.

Тот вскоре пришёл; почти бесшумно. Я едва сумел различить его шаги. Уловил и исходивший от мага свежий запах «Мирнского грома» — любимого напитка Исона. Прослушал короткий диалог между магиком и командиром стражников. Увидел за решёткой осунувшееся немолодое лицо. Не прочёл на нём иных эмоций, кроме раздражения и скуки. Экскурсия в тюрьму магику явно не доставила удовольствия.

Не знаю, что рассмотрел во мраке