Северный дьявол - Диана Уайтсайд

Вода поднялась за бортом, наливаясь призрачным серебром, и взметнулась к небу.

Виола скользила к фальшборту. Она была настолько худой, что пролетела бы между двумя перекладинами, если бы волна выбила еще одну планку. Но, благодарение Богу, страх ее не парализовал. Ей удалось ухватиться за один из фалов, мимо которых она летела.

Виола резко остановилась, и ноги оказались направленными прямо к борту.

«Астория» попала одновременно в килевую и бортовую качку. Виола не смогла удержаться на месте. Она начала соскальзывать, все ближе и ближе к кипящим водам Тихого океана. К водовороту, образованному водами Колумбии.

Уильям перепрыгнул через канат и поймал ее одной рукой. С замирающим сердцем перекинул вторую руку через фал и прижал Виолу к груди. Если океан хочет заполучить одного из них, ему придется забрать обоих.

Волна обрушилась на палубу яростным потоком соленой воды, затапливая его легкие, проникая сквозь одежду и даже кожу, отскакивая от настила. Это могло продолжаться пять минут, а могло – пять часов. Уильям знал одно: Виола – его обожаемая королева фей – часть его самого.

Мотор «Астории» застонал, винт с трудом провернул кипящую воду. Судно начало медленно карабкаться на очередную волну, а вода отступила.

Уильям хрипло вздохнул и посмотрел на Виолу: жива ли она.

Тонкие пальцы прикоснулись к его лицу, чуть дрожа. Он поцеловал их, давая ей знак, что тоже жив.

Сильные руки оторвали их от фалов.

– Сюда, сэр! Нам надо отвести вас с палубы до следующей волны.

Мистер Картер уже повел сына вниз.

Уильям бережно поднял Виолу на ноги и направился к каюте. Он крепко обнимал ее, стараясь защитить от ветра. Уильям поклялся себе не спускать с нее глаз до конца плавания.

Рейчел шла по коридору гостиницы рядом с Лукасом.

Ее затянутая в перчатку рука лежала на сгибе его локтя. Надо было завести светский разговор или сказать нечто обольстительное, что говорили Лукасу другие женщины, чтобы отвлечься от того, что должно вскоре произойти: их брак с Лукасом Грейнджером должен стать реальностью! Однако Рейчел ничего не приходило в голову.

Рейчел, как ни старалась, не могла увидеть в Лукасе ничего, что было бы присуще ему одному и чего она не заметила бы в его слуге или в преподобном Андерсоне.

Тогда почему пульс ее учащался со скоростью океанской волны, готовой захлестнуть ее и увлечь за собой? Почему груди набухали при каждом вздохе, когда она ощущала запах его тела? Почему ее взгляд то и дело возвращался к его губам, словно моля о поцелуе?

До чего же глупо она себя ведет! Рейчел так остро ощущала его рядом с собой – его сильную руку под ее пальцами, его ногу, касающуюся ее юбки и шевелящую оборку, когда они шли рядом, – словно они лежали рядом на кровати.

Они заключили брак по расчету. Лукас будет любезен с ней на их супружеской постели, как подобает джентльмену и ее другу. Она должна молиться о нежности и не надеяться на страсть.

Но мысли Рейчел порхали, подобно вспугнутым канарейкам. Лукас нисколько не похож на инвалида Элиаса, и вскоре Рейчел в этом убедится. Ждать осталось недолго.

Воображение рисовало ей соблазнительные картины. Припухшие от поцелуев губы Лукаса, его тяжелевшие в страстном предвкушении веки…

Ничего подобного Рейчел не испытывала в постели с Элиасом. Рейчел взяла себя в руки и прогнала прочь соблазнительные фантазии.

– Рейчел, милая моя.

Его низкий голос был негромким и волнующим. Рейчел вопросительно посмотрела на него.

– Ты уверена, что хочешь завершить все это ночью? Мы могли бы подождать.

Она покраснела и покачала головой.

– Что же, если ты совершенно уверена…

Он провел пальцем по ее щеке, затем по шее. Рейчел инстинктивно повернула голову так, чтобы полнее ощутить его почти невесомое прикосновение. Захлестнувшая ее горячая волна достигла лона, заставив Рейчел тихо ахнуть.

Лукас обвел пальцем ее губы, задерживаясь на каждом изгибе.

Рейчел едва держалась на ногах. Неужели он пытается создать видимость романтической брачной ночи?

– Лукас, нас могут увидеть! – прошептала она, осознавая, что они стоят в длинном коридоре со множеством дверей.

– Кому какое дело? Мы женаты.

Рейчел изумленно посмотрела на него.

Но не успела она опомниться, как Лукас подхватил ее на руки, тихонько рассмеялся и нежно провел языком по ее губам.

Рейчел начала было возражать, но Лукас продолжал дразнить ее губы и язык.

Рейчел едва слышно застонала, обвила его шею и приоткрыла губы ему навстречу.

Лукас прошел в гостиничный номер и ногой закрыл за ними дверь. Его язык проник глубже в ее рот, приглашая ее язык вступить в игру. Одновременно он медленно спускал ее вдоль своего тела, пока ее ступни не коснулись пола.

Лукас повернул ее так, чтобы Рейчел могла увидеть всю комнату, и глазам ее предстало фантастическое зрелище.

Саше были разбросаны повсюду, наполняя номер густым ароматом летних роз. Высокие свечи стояли на всех поверхностях, готовые заменить резкий свет газовых ламп более мягким сиянием. На серебряном подносе стояла какая-то еда, а в ведерке со льдом – бутылка шампанского.

Рейчел глазам своим не верила.

– Когда ты все это успел?

– Ведь это же наша свадьба, Рейчел. Ты не забыла? Я надеялся, что тебя порадует нечто большее, чем просто визит к регистратору. Я дал Митчеллу список всего необходимого, включая церковь и кольца, и он сделал все, о чем я его просил.

– Непременно поблагодарю его. – Она повернулась к Лукасу. – Ты подарил мне настоящую свадьбу. Спасибо.

Рейчел встала на цыпочки, чтобы поцеловать Лукаса в щеку, но он перехватил ее губы, и от его поцелуя у нее закружилась голова.

Когда она снова перевела дыхание, то уже сидела на постели, а Лукас зажигал свечи, предварительно выключив газ. Теплое сияние превратило комнату в волшебный дворец.

Лукас открыл шампанское и вернулся к ней, неся два бокала. Она взяла один, робко продев под его руку свою. Хорошо, что чувственное влечение сделает их первую ночь менее сложной и, надо надеяться, их дальнейшую супружескую жизнь тоже. Может быть, некоторое время он не будет ей изменять.

– За нашу новую семью! – сказал Лукас и выпил шампанское.

Рейчел тоже осушила свой бокал.

– Лукас…

Его глаза на близком расстоянии оказались не столько синими, сколько зелеными.

Он провел краем своего бокала по ее губам. Ее ресницы опустились, а рот приоткрылся, принимая ласку.