Солнце садится на Западе - Мари-Габриэль

протянула я и пошла в свою комнату. Не очень-то дружелюбно с ее стороны. И странная она какая-то. И эта кухня, чайник… Но к странностям я привыкла. И решив сильно не зацикливаться на случившимся, я легла спать.

Утро пришло так незаметно, как только могло. Вообще, я недолюбливаю, нет… скорее не люблю, ладно, честно сказать – ненавижу ранние подъемы. И особенно, если к какому-то точному времени нужно успеть на завтрак. Я встала действительно рано. Ванная была мне нужна. Привычка принимать душ по утрам вполне может стать и дурной, если ванную нужно делить со всеми. Утро было раннее, но утро было кембриджское. Это грело. К тому же у Альберты была просто шикарная, огромная, белоснежная, сияющая, идеально отмытая и отчищенная ванная. Я залезла в нее и включила душ. Душ был прекрасен. Теплые струи воды мягко согревали, заменяя так рано оставленное одеяло, сквозь жалюзи можно было смотреть в окно, за окном был сад. Там было зелено. Все росло, цвело и развивалось. Я не могла оторвать глаз. Так было здорово. Это было как оказаться внутри картинки из календаря, которые вешают на стену. Как оказаться в каком-то волшебном фильме, про маленьких эльфов и гномов, как улететь в Альпы. Я радовалась. Где увидишь такое в серой тусклой Москве. Ну, может быть, где-то и увидишь, но не в моей жизни, точно. Вода стекала по плечам. И я вдруг заметила, какая я худая. Московская нервотрепка бесследно не прошла. Тонкие руки, живот почти впал, видны ребра, на ноги неприятно смотреть. Стало немножко страшно и жалко себя. Нужно нормально есть, подумала я. Чем все это кончится? …Но чем бы ни кончилось, я уже здесь. И это так здорово! Это такое волшебное счастье! И несмотря на все сложности, оно абсолютно точно того стоило.

Грубый голос Альберты оборвал мои мысли.

– Мария! Не трать много воды! Можешь спускаться завтракать.

Я послушалась. Как и вчера, хозяйка ожидала меня на сиявшей от чистоты кухне. Стоя у блестящей пустой плиты, в зачем-то повязанном фартуке, она все больше напоминала мне о чем-то знакомом, и я никак не могла понять, о чем.

– Я хотела сказать, – начала я, – на завтрак я обычно ем геркулес. И если вы не против…

– Готовить на моей кухне буду только я, – отрезала Альберта. – Но, кашу, я могу для тебя сварить, – любезно ответила она, видимо, прикинув в уме, что такой завтрак обойдется ей даже дешевле, чем вчерашние макароны. – Ты так же можешь брать фрукты, не стесняйся, – протянула она с натянутой приторной улыбкой, указывая на корзинку с лежавшими в ней тремя почерневшими бананами и яблоком.

– Спасибо, – ответила я…

– Ты очень много тратишь воды, – все с той же натянутой вежливостью заметила моя новая знакомая. – Как часто ты моешься?

– Каждый день, – удивилась я вопросу.

– Ты знаешь, в Англии мы экономим воду. Так что лучше, если ты не будешь мыться так часто. И лучше мыться быстро. Очень быстро, понимаешь меня? – продолжала она, наклонившись ко мне и нервно тряся руками.

В этот момент я почему-то вспомнила маму. Она никогда не запрещала мне мыться, скорее, наоборот, но что-то в поведении Альберты мне ее напомнило.

Я закивала и, насколько можно убедительно, отвечала «хорошо», – про себя отметив, что сегодня же зайду в офис и попрошу поменять мое место проживания. Не есть, не пить, не мыться. Нет, это уж слишком. Тем более проживание в семье стоило на порядок дороже общежития, соответственно, и условия должны были бы быть здесь лучше.

Весь остальной дом, помимо кухни, так же отвратительно сверкал чистотой. До ухода Альберта любезно сообщила мне еще одно правило. Мне строго-настрого запрещалось подниматься в уличной обуви наверх. Обувь семья переодевала сразу при входе и ставила в специально отведенный для этого шкаф. Вы скажите, а что здесь такого? А, в общем, совершенно ничего. Только вот для моих ботинок место было отведено специально – особенное. Было оно на целлофановом пакетике, прямо возле туалета их кошки. Жаль, нельзя приложить фотографию, дабы продемонстрировать в какой потенциальной опасности могла находиться моя несчастная обувь, если бы кошка хотя бы на сантиметр надумала промахнуться мимо своего лотка.

В школе в тот день меня так же ожидало разочарование. Расписание, полученное мной, совсем не оправдало моих надежд. Джейка в нем не было. Нервно сжимая листок в руке, я поднялась в офис. За столом сидел кудрявый мальчик. Он выглядел дружелюбно и вполне к себе располагал. Я помнила его. Я и раньше его мельком видела.

– Здравствуйте! Не могли бы вы мне помочь, – обратилась я к нему, подбирая английские слова, подзабытые мной за время, проведенное в Москве.

– Чем я могу вам помочь? – еле слышно ответил мальчик. Но я поняла его.

– Скажите, пожалуйста, возможно ли мне поменять мою (host family) семью, в которой я живу сейчас? Я не очень комфортно чувствую себя там. Мне запрещено пользоваться кухней в доме. Мне бы хотелось иметь возможность готовить самой. Это важно для меня.

Обернув свою претензию в такую вежливую форму, я решила, что этого будет более чем достаточно, чтобы мои проблемы были сейчас же решены.

– Вас не устраивает только невозможность пользоваться кухней? – прошептал мальчик, не поднимая головы.

– Ну… не только. Но кухня это главное. Я должна иметь возможность самостоятельно готовить. Это очень важно для меня, – повторила я то же самое еще раз, стараясь придать как бы большую значимость обозначенной проблеме.

– Хорошо. Если какое-то жилье вдруг освободится, я дам вам знать. Трудно найти семью, которая разрешит готовить. Обычно, они все не разрешают. А в общежитиях сейчас мест нет. Там все забронировано на месяц вперед. Может вы как-то попробуете договориться? – все также про себя промяукал мальчик. Я разбирала смысл сказанного с трудом, но основную идею все равно уловила.

– Я конечно попробую. Но я бы все равно очень хотела переехать. Нельзя ли меня внести хотя бы в какой-нибудь лист ожидания?

– Да конечно, – еле слышно протянул мальчик. – Я запомню вас. Но вы все-таки, постарайтесь договориться.

– Ну хорошо. Попробую. Спасибо, – вздохнула я.

Проблема с жильем, так и не решившись, тут же ушла на второй план. На первом месте был заветный листок. Листок с моим расписанием, без имени Джейка на нем.

– Да, я бы еще хотела поговорить насчет моего расписания, – стараясь не показывать смущения, сказала я

– Это уже не ко мне. По всем вопросам о занятиях обратитесь в соседний кабинет. Я занимаюсь только размещением студентов, – тем же тихим умирающим голосом промямлил он. И снова погрузился в изучение огромной кипы бумаг на своем столе.

– Спасибо, – поблагодарила я и вышла.

Волнение внутри нарастало. Но, как-то взяв себя в руки, я