Солнце полуночи - Стефани Майер

- Так сильно у меня не болит.

Карлайл улыбнулся, когда почувствовал ритм ее сердца.

– Звучит так, будто бы ты – настоящий везунчик.Она немного повернула лицо, и пилась в меня взглядом. – Это потому что Эдвард оказался рядом.

- Ох, ну, да, - быстро согласился Карлайл, услышав в ее голосе то же, что и я. Она не списала свои подозрения на воображение. Еще нет.

- Твоя очередь, - подумал Карлайл. – Поступай так, как считаешь нужным.

- Спасибо огромное, - прошептал я, быстро и тихо. Ни один человек не смог бы меня расслышать. Губы Карлайла немного поднялись в улыбке в ответ на мой сарказм, когда он повернулся к Тайлеру. – Я боюсь, что вам придется задержаться у нас еще ненадолго, - сказал он, принявшись осматривать раны полученные от разбитого стекла.

Ну, поскольку это я все начал, мне и расхлебывать

Белла направилась ко мне, обдумывая что-то, и не останавливалась, пока не оказалась на неприемлемо близком расстоянии. Я вспомнил, как я надеялся до всего этого переполоха, что она подойдет ко мне … Это была как будто насмешкой над тем желанием.

- Можно тебя на минутку? - прошипела она.

Ее теплое дыхание окутало мое лицо и мне пришлось отступить назад. Ее воздействие на меня не уменьшилось ни на каплю. Каждый раз, когда она была рядом со мной, во мне просыпались самые ужасные мои инстинкты. Яд наполнил мой рот, и мое тело приготовилось к прыжку, чтобы схватить ее руками и вонзить ей в горло зубы.

Мой разум был сильнее, чем мое тело, но только сейчас.

-Твой отец ждет тебя, - напомнил я ей, я плотно сжал зубы.

Она посмотрела назад, на Тайлера и Карлайла. Тайлер не обращал на нас никакого внимания, но Карлайл следил за каждым моим вздохом.

- Осторожно, Эдвард.

- Я бы хотела поговорить с тобой наедине, если ты не возражаешь, - настаивала она, понизив голос.

Я хотел сказать ей, что очень даже возражаю, но я знал, что, в конце концов мне придется это сделать. Я могу даже преуспеть в этом.

Во мне бурлило столько непонятных эмоций, когда я выходил из комнаты, прислушиваясь к ее спотыкающимся шагам сзади. Она пыталась не отставать.

Теперь мне надо было разыграть представление. Я знал, какую роль буду играть, я придумал персонажа - я буду негодяем. Я буду лгать и надсмехаться, буду жестоким.

Я шел против всех своих лучших побуждений, которым я следовал все эти годы. Я никогда не хотел заслужить доверие сильнее, чем сейчас, когда мне было необходимо уничтожить любую его возможность.

Все затрудняла мысль, что это будет ее последнее воспоминание обо мне. Это станет моей прощальной сценой.

Я повернулся к ней.

- Что ты хочешь? - холодно спросил я.

Она отпрянула от моей враждебности. В её глазах читалось, что она сбита с толку, это было то выражение, которое нравилось мне…

-Ты обещал объяснить, - сказала она тихим голосом, ее лицо, цвета слоновой кости, побледнело.

Было очень сложно продолжать говорить резким тоном.

– Я спас тебе жизнь, я ничего тебе не должен.

Она вздрогнула – смотреть на то, как мои слова ранят ее, было подобно разъедающему дождю.

-Ты обещал, - прошептала она.

- Белла, ты ударилась головой, и я не знаю, о чем ты сейчас.

Она выдвинула подбородок.

– С моей головой все в порядке.

Теперь она была зла, это упростило мою задачу. Я встретил ее взгляд и сделал выражение лица ещё более суровым.

- Что ты хочешь от меня, Белла?

- Я хочу правды, я хочу знать, зачем я лгу для тебя.

Все, что она хотела - правду, это еще больше расстраивало меня из-за необходимости отрицать ее.

- Как по-твоему, что произошло? - я едва ли не зарычал на нее.

Её слова потекли рекой.

-Все, что я знаю, это то, что ты не был где-то рядом со мной. Тайлер тоже тебя не видел, так что не говори, что я сильно ушиблась головой. Фургон раздавил бы нас, но он не смог, а твои руки оставили вмятины на его боку, и ты так же оставил вмятину на другой машине, но сам ты ни капельки не ушибся, и так же фургон должен был раздавить мои ноги, но ты держал его…- неожиданно она сомкнула зубы вместе и в ее глазах заблестели неподдельные слезы.

Я смотрел на нее, мое лицо выражало насмешку, хотя то, хотя в действительности я чувствовал страх. Она видела все.

-Ты думаешь, я поднял фургон? - спросил я саркастично.

Она ответила одним резким кивком.

Мой голос стал еще более насмешливым.

- Никто не поверит тебе, ты же знаешь.

Она прикладывала огромные усилия, чтобы сдержать свой гнев. Когда она ответила мне, она произносила каждое слово, задумываясь над каждым из них:

- Я не собираюсь кому-нибудь рассказывать.

Она говорила правду, я видел это в ее глазах. Даже будучи крайне разозленной и преданной, она сохранит мой секрет.

Почему?

Потрясение от этого на полсекунды разрушил мою тщательно подобранную маску, но затем я пришел в себя.

- Тогда какое это имеет значение? - спросил я, пытаясь сохранить суровый тон голоса.

- Это имеет значение для меня, - решительно сказала она. – Я не люблю лгать, поэтому должна быть хорошая причина, чтобы я делала это.

Она просила меня о доверии. Так же и я хотел, чтобы она доверяла мне. Но была преграда, которую я не мог преодолеть.

Мой голос оставался грубым.

- А ты не можешь просто поблагодарить меня и забыть об этом?

- Спасибо, - сказала она, тихо кипятясь и дожидаясь продолжения.

- Ты же не собираешься оставить это просто так?

- Нет.

- И еще…- я не мог рассказать ей правду, даже если бы хотел… но я не хотел. Пусть она лучше придумает собственную историю, чем узнает, кто я на самом деле, потому что ничто не может быть хуже правды… Я был живым ночным кошмаром, сошедшим прямо со страниц страшной сказки. - Я надеюсь, что ты насладишься разочарованием.

Мы хмуро смотрели друг на друга. Ее злость была необыкновенно. Как раздраженный котенок, мягкий и безобидный, и не осведомленный о собственной уязвимости.

Она покраснела и снова сомкнула зубы.

– Почему тебя это вообще беспокоит?

Ее вопрос был не из тех, к которым я готовил ответы. Я растерялся и отошел от своей роли. Я чувствовал, как маска слетела с моего лица, и я ответил ей, на этот раз правду.

- Не знаю…

Я запечатлел в памяти ее лицо в последний раз - на нем все еще отражалась злость, кровь еще не отлила от ее щек, а затем я отвернулся и пошел прочь.