Рейдер "Атлантис". Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 гг. - Бернгард Рогге

Как раз в нужный момент корабль заволокло туманом, и это позволило нам точно и аккуратно спустить самолет на воду. Ветер стих, но море было неспокойно, и это предвещало скорую бурю. Мы просто места себе не находили, когда хрупкая машина танцевала на волнах, как пьяная бабочка, а пропеллер медленно вращался, когда пилот пытался развернуть самолет против ветра под прикрытием «Атлантиса». Затем взревел мотор, показался след кильватерной струи, и машина стартовала. Как только самолет поднялся в воздух, мы повернули и развили полную скорость, чтобы нагнать противника.

Что касается последнего, то он просто радировал QQQ и дал свои координаты, к нашей радости, с ошибкой порядка 100 километров. Воздушный налет с бомбежкой и пулеметными очередями настолько отвлек экипаж, что они даже не заметили нашего приближения. С тех пор как Буль сделал последний заход на цель, прошло двадцать две минуты. Он сообщил по радио курс и скорость нашего противника и благополучно приводнился борт к борту «Атлантиса». Но у нас не было времени заниматься самолетом; противника в 8 километрах от нас скрыла дождевая завеса, и нам потребовалось целых семь минут, чтобы вновь отыскать судно. Когда мы опять зацепили противника, задача состояла в том, чтобы удержать его на прежнем курсе, не выпускать никого на палубу и не подпускать к орудию. Мы подняли германский флаг, дали команду «лечь в дрейф» и расчехлили носовые орудия. Ничего не произошло. Пушку на корме мы тоже расчехлили – и все равно ничего не произошло. Мы произвели два выстрела из носовых орудий с таким расчетом, чтобы снаряды легли впереди цели на расстоянии 3 тысячи метров, но противник по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Мы снова дали залп, и на этот раз снаряды прошли над целью. Мне претило поджигать корабль, потому что хотелось захватить его без повреждений и, возможно, с секретными документами. Прошло десять минут, и наконец противник потерял ход, встал, и к нему отправилась наша абордажная команда; они были только на полпути к судну, как с него начали передавать QQQ, при этом добавив: «С.С. «Бенарти» подвергся бомбежке с самолета. Самолет с корабля».

– Всадите снаряд ему в мостик, Кэш, – приказал я.

Снаряд, пущенный с дистанции двух километров, разорвался в трюме номер 3 позади мостика. Крышка люка взлетела высоко в воздух, и груз загорелся. Я просигналил абордажной команде, чтобы они, если можно, потушили пожар. Британский экипаж бросился к шлюпкам, и первым действием командира абордажной группы было извлечь шкипера, главного механика и старшего стюарда из шлюпки и вернуть на борт их собственного судна. Увидев, что бой проигран, они готовы были сотрудничать, и главный механик сам взялся обслуживать предохранительные клапаны в машинном отделении. Телеграфы на мостике и в машинном отделении по-прежнему стояли в положении «Самый полный вперед», и это означало, что двигатели были брошены еще до остановки судна. Моя догадка насчет бегства кочегаров оказалась правильной.

С помощью дополнительной рабочей группы абордажная команда тщательно обыскала весь корабль в поисках секретных документов, продуктов и одежды для британского экипажа. Они обнаружили, что, хотя судно было старым и не обладало высокой скоростью, «Бенарти» вез важную корреспонденцию для британского адмиралтейства. Это было самой ценной нашей добычей из всего того, что нам до сих пор удалось захватить. Мор забрал целые мешки с документами, выгреб даже содержимое корзин для бумаг. Из всего экипажа, состоявшего из 22 несомненных «бичей» и 27 китайцев, трое были легко ранены, но никто не был убит. Корабль по-прежнему весело горел, и огонь с трудом поддавался тушению.

«Бенарти» имел водоизмещение 5800 тонн. Судно было построено в Глазго в 1926 году и принадлежало пароходной компании «Бен Лайн, У. Томсен и К°», из Лита. Судно направлялось из Рангуна в Эйвонмаут и Ливерпуль с грузом – если верить шкиперу – риса и жмыха. Но все это оказалось чистейшей ложью; на самом деле корабль вез вольфрам, цинковый концентрат, парафин, кожу, фасоль и чай, а также 30 мешков с почтой, что в целом представляло собой неисчислимую ценность. Как только перевезли секретные документы, продукты и мешки с почтой, мы взорвали в трех местах заряды. «Бенарти» быстро затонул кормой вниз. Мы сохранили две самые большие шлюпки и маленький глиссер, а все остальное разнесли в щепки.

Взгляд, брошенный на карту, показал, что линия, проведенная между точками, откуда «Принц» и «Бенарти» посылали сигналы SOS, своим концом упирается в Зондский пролив. Похоже было, что разумнее повернуть на юг вместо того, чтобы продолжать двигаться на восток, и переждать, пока утихнет суматоха. Когда мы начали сортировать захваченные документы, выяснилось, что практика чистки корзин для бумаг по-прежнему приносит свои плоды. С того самого дня, как мы нашли на борту «Багдада» торговый морской код и шифровальные таблицы, нам удавалось прочесть все радиограммы о торговых судах противника, пока не поменялись шифровальные таблицы. Теперь с помощью некоторых радиограмм, извлеченных из корзины для бумаг в радиорубке «Бенарти», мой радист смог частично раскрыть шифр, а остальную работу доделали в Морском штабе в Берлине. Там, руководствуясь вопросами, поставленными радистом, заключили, что «Атлантис» располагает несколькими шифровальными блокнотами, и соответственно посылали нам время от времени расшифровку различных новых кодовых групп, так что мы имели возможность регулярно читать радиограммы противника. К несчастью для нас, кое-кто из пленных, высаженных на один из островов другим рейдером, успел заметить, что те, кто захватил их в плен, свободно читают морской код, и в результате противник стал ограничивать радиосвязь и чаще менять шифровальные таблицы.

Из судового журнала «Бенарти» явствовало, что после плавания в составе конвоя из Англии в Сьерра-Леоне судно самостоятельно проследовало в Дурбан; оттуда взяло курс на Аден, пройдя между Реюньоном и Мадагаскаром, а потом проследовало в Рангун с заходом на Мальдивские острова. На обратном пути корабль отклонился на юго-восток. Его шкипер сообщил нам, что в Рангуне он узнал о задержке «Кеммендайна» и о том, что найдена только одна шлюпка с этого корабля. Шкипер не был предупрежден насчет германских рейдеров, но маршрут, который ему сообщили – от 6°30' северной широты, 95° восточной долготы до 30° южной широты, 48° восточной долготы, – заставил его слишком далеко отклониться к югу. К приказу на рейс прилагалось письмо, в котором подчеркивалось, как важно хранить на берегу молчание и не вести лишних разговоров. Далее в судовом журнале было отмечено: шкиперу пришлось применить силу, чтобы не дать матросам-китайцам сбежать с корабля в Рангуне. В тот же день, когда его потопили, «Бенарти» принял сигнал SOS с «Принца», и это, естественно, породило дурные предчувствия. Самое интересное из того, что мы узнали из этих документов, заключалось в том, что в точке с координатами 22° южной широты, 68° восточной долготы, рядом с тем местом, где была захвачена «Тирана», пересекаются по меньшей мере три маршрута. В течение двух последующих дней мы тщательно изучили всю официальную корреспонденцию от британских властей в Индии, включая сумку с секретной документацией для министерства по делам Индии, среди которой были и донесения британской секретной службы; среди этих донесений было и сообщение о мистере Хилтоне, муже миссис Хилтон, бывшей недавно пассажиркой на «Кеммендайне».