Великие завоевания варваров - Питер Хизер

Найденные археологами поселения тоже в целом отражают происходившие в обществе германцев перемены. Самая верхушка общества – цари и царевичи алеманнов – получали лучшие жилища, которые подверглись тщательному исследованию. Одно из самых известных таких поселений – Рундер-Берг в Урахе, на территории, некогда принадлежавшей алеманнам. Здесь в конце III века или начале IV на возвышенности прочным деревянным частоколом была обнесена территория 70 х 50 метров. Внутри располагались деревянные же строения, включая и помещение, подозрительно напоминающее большой зал, где устраивались пиры для воинов, слуг или других царей. На склонах холма располагались другие здания, включая мастерские ремесленников и, возможно, дома для других слуг. Здесь обнаружилось куда больше римской посуды и прочих дорогих и качественных предметов, нежели при раскопках древних ферм. Таких крупных жилых комплексов на территории Древней Германии в доримский период не существовало вовсе, однако в первые века н. э. они стали встречаться довольно часто. Разумеется, не все поместья были такими роскошными, однако даже в фермерских поселениях, в том же Феддерсен-Вирде, во II веке имелся дом, выделявшийся на фоне других. Он превосходил их размером и был обнесен деревянным частоколом. Археологи сделали вывод, что в нем жил глава поселения. Похожие крупные постройки были обнаружены и в некоторых других местах, например в Хальдерне (неподалеку от Везеля) и Каблове (в 30 километрах к юго-востоку от Берлина), и все они датируются римским периодом. Лучше всего изучены поселения на территориях алеманнов, и в них были обнаружены шестьдесят две элитные постройки того или иного плана, датируемые IV и V веками. В десяти из них проводились раскопки. Схожие постройки встречаются на всей территории германской Европы, в том числе и в восточных ее регионах, вплоть до владений готов к северу от Черного моря, хотя большинство этих поселений изучено куда хуже[63].

Таким образом, общая картина вполне ясна. Поселения и извлеченные из могил предметы демонстрируют очевидное, нарастающее социальное неравенство, и не нужно долго думать, чтобы понять, что возможность распоряжаться собственным войском позволила царям и их слугам получить доступ к большей части новых источников обогащения. В результате к IV веку н. э. мы получаем мир древних германцев, для которого характерна более развитая социальная стратификация по сравнению с таковой в I веке; к тому же, по крайней мере в отдельных регионах, отмечается более структурированная и стабильная политическая организация общества. На самом деле вполне естественно, что эти два феномена появляются одновременно. Уже давно, когда закономерности развития организации человеческого общества стали изучаться в компаративном ключе, было установлено, что разделение общества на классы и появление государственности всегда идут рука об руку. Однако как далеко зашло это неравенство к IV веку и как следует оценивать новые политические образования, преобладающие в этом регионе? Были ли они «государствами» в полном смысле этого слова?

У изучения и категоризации человеческих обществ и их политических систем давняя история, которая уходит корнями еще во времена Аристотеля. В современную эпоху это направление получило новый импульс к развитию благодаря значимости, которую Маркс и Энгельс приписывали государству и его эволюции. В классической марксистской теории государство, с одной стороны, является совокупностью социальных, политических и законодательных структур, с другой – выступает в роли их «защитника». Оно предоставляет доминирующему классу контроль над основными способами обогащения в ту или иную эпоху, и не важно, говорим ли мы о земле в Древнем мире, о тяжелой промышленности в недавнем прошлом или компьютерных разработках в современности. Эта суровая реальность всегда скрывается под тем или иным идеологическим занавесом, ведь элита, разумеется, утверждает, будто государство несет благо всем без исключения. Однако, если присмотреться к его деятельности, по теории марксистов станет ясно, что оно неизменно поддерживает статус и положение привилегированного меньшинства. Последние работы в этой области наконец вышли за рамки упрощенных марксистских построений; они опираются на более комплексные исследования, посвященные анализу ранних форм государственности с точки зрения размера и сложности встречающихся в нем структур, которые обозначаются такими понятиями, как «племя», «простое вождество» и «раннее государство». Однако мы не станем пытаться здесь как можно точнее определить положение алеманнов и готских союзов IV века на этой шкале. Будет лучше, заимствовав из этих трудов общую концепцию, обозначить четыре ключевых параметра, призванные охарактеризовать работу любой политической системы[64].

Первым параметром, разумеется, является масштаб. Какова численность населения, объединившегося в пределах рассматриваемой политической системы? Во-вторых, какого рода правительственные структуры в ней функционируют? Есть ли бюрократы или государственные чиновники и какого рода властью они наделены, какие технологии используют? Третий параметр – уровень экономического развития и соответствующая ему социальная стратификация. Принимаете вы марксистские объяснения тех или иных положений или нет, в любом случае определенные типы политических систем ассоциируются с определенными типами экономической организации. Крупные, централизованные государственные системы не могут существовать при экономике, не производящей избытков продукции, которые могли бы пойти на оплату деятельности чиновников, не принимающих непосредственного участия в сельскохозяйственном производстве[65]. И наконец, в-четвертых, необходимо внимательно изучить политические отношения в обществе. Каким образом избираются правители и легитимируется их власть? С помощью каких механизмов они создают и поддерживают свой авторитет? Прежде всего нас интересует соотношение между силой и согласием, до какой степени правители обязаны своим подданным, что именно они должны дать им в обмен на экономическую и иную поддержку, которую сами получают от народа[66].