Узник Кардиффа - Виктор Васильевич Бушмин

– Особенно, граф, в части вооружений… – нахмурившись, произнес де Леви.

– Их само положение обязывает знать толк в оружии. – Мило поддержал тему разговора Глостер. – С запада их беспокоим мы, фламандский сброд, да суматошные франки вместе с их королями, головы которых забиты прямо имперскими планами…

– Им деваться некуда… – промолвил Филипп. – Если не они, то их…

Робер Глостер кивнул, соглашаясь со словами гостя, и продолжил:

– Зато на востоке у германцев просто благодатная земля. Славяне слабы и разобщены. Византия, веру которой они приняли и упорно сохраняют, слаба и не сможет им оказать хотя бы посильную помощь. За прошедшие пару сотен лет он византийцев к славянам не пришло ничего толкового, кроме, разве что религии, иконописи, да мании величия…

– Насколько мне известно, русичи, наиболее организованные и развитые среди славян, даже породнились со многими княжескими и королевскими родами Европы. – Заметил де Леви. – Теперешний король франков Людовик на четверть русич и славянин. Да и германские императоры тоже смешали кровь с ними…

– Это была вынужденная мера. Грех смешивать кровь с еретиками и ортодоксами… – кисло заметил Робер, восхищаясь образованностью и осведомленностью своего гостя. Ему было приятно поддерживать беседу с остроумными, грамотными и гибкими умом людьми, а граф Таррагона, при всем своем воинственном виде, как раз относился к ним. – Правильно сделал папа Григорий, когда внес четкие правила для нашей католической веры.

Он выжидающе посмотрел на собеседника.

Теперь пришла очередь де Леви: он медленно разлил по кубкам вино, пожелал здоровья хозяину, выпил и произнес:

– А, на мой взгляд, папа Григорий допустил величайшую ошибку в истории…

Глостер даже поперхнулся, покраснел и с нескрываемым интересом посмотрел на собеседника:

– Вы так полагаете, граф?

– Да. Вот сейчас, не сочите это за глупую лесть, я вижу перед собой весьма умного собеседника, открытого миру и способного думать. Не каждый король или князь в наше время похвастается тем, чем обладаете вы, мессир граф. Так вот, – продолжал де Леви, – папа Григорий, вместо того, чтобы сплотить церкви, словно упертый баран стал на своем. Стал требовать верховенства над миром якобы по праву того, что, мол, при древних римлянах именно его предшественники надевали имперские короны на головы властителей. Самое смешное, что это правда. Но, – он улыбнулся, – не меньшая правда состоит в том, что мир не стоит на месте, а развивается. От Римской империи не осталось и следа былого величия и блеска. Его, опять же, умудрились кое-как сохранить византийцы.

– Да вы просто ересь говорите, граф. – Засмеялся Глостер. – Но в ваших словах есть рациональное зерно. Продолжайте, пожалуйста. Редко встретишь столь умного собеседника, да еще и говорящего на франкском языке.

– Раньше мы все жили, пусть и разобщенной, но почти единой семьей народов Европы. Русичи выдавали своих дочерей за наших монархов, общались с нами и защищали от восточных орд. А теперь? Мы грыземся между собой. Это мы еретики, а не они!

– Но, насколько я знаю, они сами между собой грызутся за власть. Они раздроблены почти так же, как и королевство Франция… – заметил Глостер, в душе восхищаясь остроумием и знаниями графа.

– Зато они поют молитвы Господу и славят его на родном языке, а не на языке мертвого народа, как мы – католики…

– Ну, мой друг, сделаем так, словно вы этих слов не говорили, а я их не слышал… – немного нахмурился Глостер.

– Извольте. – Филипп и сам понял, что в пылу диалога сказал лишнего, за что его вполне могли отправить на церковный суд, словно еретика. – Но у них, в отличие от нас, весьма мобильная кавалерия и широко применяются конные лучники, а их бронированная пехота намного превосходит нашу.

– Не спорю. Но они ведь постоянно вынуждены защищаться от кочевников. Наши доблестные братья в Палестине тоже стали использовать легкую кавалерию и конных лучников-сарацин. Да и вас, наверняка, они служат?..

– Служат. – Ответил де Леви. – Только, в отличие от Палестины, где у местного покоренного народа их мечети сравнивают с землей, у меня в графстве они свободные люди, а не рабы или крепостные, поэтому и защищают свою землю, а не служат кому-то…

– Стало быть, вы полагаете, что и русичи, и сарацины могли бы принести нам большую пользу?..

– Уверен в этом. Вот, помяните меня, граф, – Филипп перекрестился, – придет время, и именно русичи спасут нас от чего-нибудь или от кого-нибудь ужасного и смертельного…

– Вы, как я погляжу, сторонник вселенского мира. – Глостер вежливо склонил голову.

– Только хорошего, честного и прочного мира. Лучше уж война, чем худой мир… – Филипп переиначил поговорку на свой лад.

– А, простите за нескромный вопрос, граф… – он посмотрел на гостя. – Чего же тогда вы делаете здесь, в глуши грязной Англии? Не лучше ли вам отправиться в Византию или, на худой конец, к русичам? Ведь они, насколько я знаю, именно после прихода нас – норманнов, подаривших им порядок, понятие центральной власти и образованность, стали считаться пусть младшими, но все-таки членами большой семьи Европы-матушки?..

– Глупость. Здесь я только лишь для того, – Филипп готовился соврать и поэтому немного отвел глаза, – чтобы научиться всему хорошему, что есть от управления, заведенного вашим дедом и поддерживаемого вашим родителем, его величеством королем Генрихом, храни Господь его душу и даруй ему долгие лета. – Глостер заметил едва заметное движение глаз с собеседника, это его немного насторожило, но комплимент в адрес его деда и отца заставил его успокоиться и расслабиться, пропустив без должного внимания внезапное изменение в поведении собеседника. Филипп же парировал дальше. – Байки о том, что норманны привили мудрость и культуру диким русичам, отчасти легенда. Не спорю, именно они привели русичей в христианскую веру. Но, даже у нас в летописях записано, что Русь издревле считалась образованной и культурной державой, пусть и без внешних признаков власти, к которым привычны мы, но ведь ее и до норманнов называли «Страной городов»…

– Об этом я, признаться, не подумал… – Глостер был сражен собеседником, восхищался им все больше. – Вы победили меня, граф, сразили и… – он положил руку на ладонь графа, – покорили. Что вы желаете еще увидеть в такой глуши? Войну с дикарями-валлийцами?..

– Хочу немного отдохнуть перед обратной дорогой домой, пообщаться с вами, поохотиться на здешних медведей. Они, говорят, здесь какие-то особенные… – снова соврал де Леви.

– Самые обычные, что и везде. Только менее пуганые и чуть крупнее… – сухо заметил Глостер, который не был большим любителем охоты. – Может, еще что?..

– Честно? – Филипп неотрывно посмотрел ему в