Способные люди - Клас Экман

Сири уже сняла колготки и сразу поспешила к унитазу.

— Займись ею, мне нужно зубрить, — сказал Магнус.

— Конечно, — ответила Анна и повернулась к дочери.

Та уже приступила к решению своей проблемы. Она явно с трудом дотерпела.

— Готово! Вытирай! — крикнула Сири спустя несколько секунд, и Анна подчинилась.

Дочери следовало бы сделать это самой, поскольку в школе она успешно справлялась с данной задачей, но Анна не стала ругаться из-за такой ерунды, в этом ведь не было ничего страшного.

Они вместе спустились на первый этаж. Магнус сидел на диване в гостиной и массировал виски, наклонившись над толстой книгой на английском языке.

— Послушай, любимый. Мой шампунь… — начала Анна. Магнус заерзал на месте.

— Может, мы обсудим это как-нибудь в другой раз? — буркнул он раздраженно, словно она позволила себе что-то лишнее. — Сейчас не та ситуация. Неужели трудно понять?

— Успокойся тогда, — сказала она, а он сердито фыркнул в ответ и опустил взгляд в свою книгу. И Анна поняла, что муж будет вне доступа для нее весь остаток вечера.

— Я уложу детей, — сказала Анна мужу, но он лишь кивнул, не поднимая головы от учебника.

— Сири и Сикстен, пора чистить зубы, — крикнула Анна, и сверху, со стороны детской комнаты, тут же раздался громкий топот.

Он усилился, когда достиг лестницы, а потом Анна услышала шум падения и громкий вой. Это был Сикстен. Анна устремилась к месту происшествия.

Она опустилась на колени, прижала маленькое тело сына к себе и утешала его так, как только могла. Он ударился головой и, вероятно, в том месте должна была появиться большая шишка, но по-настоящему разревелся, только когда она подошла.

Сири тоже начала плакать. На самом деле они боролись за мамино внимание, и ей это льстило, тем более что ее объятий всегда хватало для обоих. И сейчас, прижимая детей к себе, Анна испытала всепоглощающее счастье. Малыши действовали лучше любых антидепрессантов, она знала это из собственного горького опыта. Слезы навернулись на глаза, и Анне пришлось сглотнуть подступивший к горлу комок, поскольку у нее перехватило дыхание. Она получила такое удовольствие, когда теперь сидела на полу и обнимала детей, что мысленно даже поблагодарила Бога за то, что еще могла испытывать столь сильные чувства. Ведь после страшного происшествия на дороге она уже начала бояться, что очерствела душой до конца жизни. Но, похоже, детей эти изменения не коснулись, а ничего другого в принципе ей и не требовалось.

— Мы разрешим Сикстену выбрать книгу? — спросила она дрожащим голосом.

Сири кивнула, а Сикстен обрадовался:

— Я хочу про пиратов!

Анна лежала между детьми в ее и Магнуса кровати, пока читала, заснули малыши быстро. Как же умиротворяюще они сопели! И все это она могла потерять теперь, когда уговорила Юхана не звонить в полицию после происшествия. Ей стало стыдно, что она не испытывала никаких чувств к бедняжке, а думала только о себе и своих детях. Но она же была матерью, и ее равнодушное отношение к чужому человеку, вероятно, имело чисто биологическое объяснение. А ее любовь к собственным чадам, наверное, просто пересиливала эмпатию к постороннему. Это объяснение казалось логичным, даже если она при этом отвратительно себя чувствовала. Та женщина, возможно, тоже имела детей, но у Анны осталось о ней только слабое воспоминание. Словно бедняжки никогда не существовало по-настоящему. Вот только печальные последствия их поступка могли стать самыми что ни на есть реальными. Тело, правда, еще не нашли. Во всяком случае, Анна не видела пока в газетах объявлений о розыске. Не странно ли это?

Может быть, женщина была одинока, и у нее не было детей, которые сейчас с отчаянием ищут свою мать?

Она пыталась утешить себя этой мыслью, поскольку, если бы увидела хоть одну-единственную фотографию семейства несчастной, весь ее мир уже по-настоящему обратился в прах. Тогда она точно сошла бы с ума или наложила на себя руки, поскольку не смогла бы жить с такой тяжестью на душе. Она и сейчас-то едва справлялась.

Анна вдохнула аромат детских волос и попыталась думать только о том, как хорошо они пахли.

Потом она, похоже, заснула, и ее разбудил собственный громкий храп.

Она прокралась на кухню. Из гостиной доносились тяжелые вздохи Магнуса, чередовавшиеся с приглушенными разочарованными восклицаниями. Анна подошла к подставке для вина и открыла бутылку красного, которое им подарили какие-то знакомые. Она принесла бокал и, сев за круглый белый кухонный стол, наполнила его почти до краев.

Вино показалось ей слишком слабым, но она решила, что оно вполне подходило для ее цели — заглушить все мысли и чувства. Она опустошила бокал и наполнила его снова. Ничто не подавляло страх столь эффективно, как два бокала вина, но на том она пообещала себе остановиться.

Магнус вздохнул еще раз, а ее правый большой и указательный пальцы привычно потянулись к левой руке в поисках обручального кольца.

Но его там не оказалось.

Сначала Анна удивилась, ведь обычно никогда его не снимала. Было ли оно на пальце днем? Этого она не могла вспомнить.

Страшная мысль поразила ее словно гром среди ясного неба. Это казалось невероятным, просто невероятным… Но вдруг кольцо осталось в лесу, в том месте, где они спрятали женщину. Это было, конечно, невозможно. Она наверняка раньше бы обнаружила пропажу. Или нет?

Анна даже не помнила, когда видела его в последний раз. Может, сняла в отеле? Или положила в карман куртки?

Она одним глотком опустошила второй бокал, а потом направилась в прихожую и проверила свою верхнюю одежду. Пусто. Возможно, она крутила его, сидя на диване в один из вечеров, и там обронила. Или это произошло на беговой дорожке. Оно слишком сильно болталось на пальце в последнее время.

Она направилась в гостиную к Магнусу.

— Я потеряла обручальное кольцо, — призналась Анна. — Ты не мог бы проверить, может, оно закатилось за подушки.

Магнус угрюмо посмотрел на жену и с шумом закрыл свой учебник.

— О’кей, — буркнул он и начал убирать подушки, так что они с глухим стуком приземлялись на пол.

Анна подошла и ощупала края дивана. Кольца там не было.

— Тогда, пожалуй, я положила его на комод, когда отправилась на пробежку, — сказала она и получила недовольный вздох в ответ.

Анна поднялась на второй этаж и тихо прокралась в спальню, где на двуспальной супружеской кровати спали дети. Она проверила комод. Снова ничего. «Кольцо, конечно, могло упасть и за него», — подумала Анна и начала как можно осторожней отодвигать комод. Он был слишком большой и тяжелый, и она ругалась про себя, пытаяась справиться с подступающей паникой, но картинка с маленьким кольцом, лежавшим во мху, неотступно преследовала ее.

— Мама? — спросил Сикстен. — Что ты делаешь?