Как я как бы забеременела (сборник) - Антонина Глушко

– В нашем убойном отделе ГУВД в прошлом году было по штатному расписанию пять единиц. Одну мы сократили, – начал Лопухов с дружеским погонялом среди братьев-ментов Ваня Лопух.

– Вот вам и положительный пример! – перебил его Простофилин, и тут же полюбопытствовал: – Надеюсь, вы не оставили сокращённого товарища без внимания? Вы его трудоустроили?

– Нет, мы не оставили нашего товарища без внимания. Мы его трудоустроили… – мямлил майор. – Мы его… устроили… мы… оформили… ну… пособие по родам… ему… материнский капитал. Через три месяца оформим… ну… в общем, вторые роды.

– Я не въезжаю, поясните, пожалуйста, как вы ему оформили пособие по родам и через три месяца собираетесь оформлять вторые? Он у вас женского полу, выходит?

– Нет, он мужского рода, фамилия двуполая, ну, короче, по бумагам непонятно, кто родил… ну, кто записан, мужик или баба… он Беда.

– Почему он беда? У него горе какое? – озаботился Начальник уволенным коллегой.

– Нет, это его фамилия такая, я же говорю вам, не поймёшь, кто он на самом деле, мужик или баба.

– Ну, хорошо, допустим, с фамилией всё ясно. Ну а как же с именем?

– А мы поставили лишь его инициалы: А.А.

– И что это обозначает? – словно следователь, дотошничал начальник ГУВД, выпытывая подробности у майора.

– Он Александр Александрович, а при получении пособия называет себя Анной Александровной, – пояснил начальник убойного отдела.

– Как это он, будучи мужчиной, в сберкассе получает пособие? Внешний-то вид не спрячешь! – подлавливал Простофилин убойщика на нестыковках в показаниях.

– Он красит губы, а на голову повязывает платок, – наповал сразил майор полковника убойным доказательством.

– Ну ладно, ладно. Неважно, как вы помогаете своим сотрудникам, важно, что не оставили человека без помощи. Продолжайте, пожалуйста, дальше.

– В этом у нас… – Ваня Лопух долго всматривался в листок перед собой.

– Ну, что там у вас застопорилось? – забеспокоился председательствующий, опасаясь, что так хорошо начавшееся совещание может покоситься набок. – Не можете подсчитать? Было пять единиц, одну сократили. Сколько осталось?

Майор хмурил брови, сосредоточенно заглядывался в листок в руках, шевелил губами, задирал голову к потолку и шарил по нему глазами. Не зря называют его Ваней Лопухом. Не может от пяти отнять один.

– Осталось четыре единицы, – наконец «родил» начальник убойного отдела, взглянув на полковника. Лопухову проще было отыскивать преступников, нежели подсчитывать сокращённых ментов своего отдела.

– Уже хорошо! – поощрил его Простофилин, видя, что тот снова замолчал и, судя по сосредоточенному лицу, надолго. – Хорошо, начнём с того, сколько единиц вы решили сократить в своём отделе и сколько оставляете? – намекнул полковник майору, которого едва не месяц готовил к нынешнему выступлению, как застрельщика по выполнению правительственной Директивы внедрения передового метода НАНА в борьбе с мировым кризисом в его убойном отделе.

– Троих, – наконец «разродился» Ваня Лопух и пояснил: – Сокращаем троих… единиц… ну… человека… – спотыкался он на каждом слове. И вдруг словно отрапортовал: – Сокращаем три единицы, оставляем одну!

– Вот! Вот с кого надо брать пример! – подхватившись с места, возликовал начальник ГУВД, радуясь от сознания: не зря потратил время на подготовку толкового сотрудника к новаторскому почину.

– Расскажите, пожалуйста, поконкретней, по головам, простите, по занимаемым должностям, кого сокращаете, а кого решили оставить.

– Ну, это… – переминаясь с ноги на ногу, мямлил майор.

– Ну, ну, смелее, здесь все свои, и всем интересно, как вы в своём отделе внедряете государственную НАНА по искоренению мирового кризиса, – подтолкнул его начальник.

– Сокращаем оперативника, криминалиста и, ну этого… ну… как его… начальника отдела, – сбиваясь в перечислении штатных единиц, в числе которых он тоже эта самая единица. – Остаётся одна штатная единица – наша техничка Поболтайкина Эсмеральда Сигизмундовна.

– Вот! – снова воспламенился Простофилин. – Вот это государственная НАНА в отдельно взятом убойном отделе! А если мы все… да скопом…это же какие деньжища сэкономим и заложим в закрома Родины! Вот оно, народное понимание родного правительства! – Мирон, заложив пальцы руки за борт кителя и прижав вторую к пояснице, как всегда делает при обострении радикулита, с огнём в глазах, чувствовал себя настоящим Наполеоном.

– Да мы!!!.. Да им!!!.. Покажем!!!!.. – с пафосом кричал Мирон. – Недобитым империалистам, нищенствующим от кризиса в своих Америках! А мы вот… Вот они… Мы с собственными… Короче, я выбрасываю лозунг: МОРАЛЬНАЯ СМЕРТЬ НЕДОБИТЫМ КАПИТАЛИСТАМ! ДАЁШЬ НАШУ РОССИЙСКУЮ НАНА ПУТЁМ САМОСОКРАЩЕНИЯ! – воодушевившись, громил Простофилин политических врагов.

Наконец, опомнившись, приступил к дальнейшему ведению совещания.

– Кто следующий? Кто считает себя патриотом свой страны, тот поддержит почин простого российского полицейского ЛОПУХОВА, не побоявшегося бросить в лицо вызов заокеанским милитаристам!

– Можно мне?

Мирон заметил протянутую к нему руку Генерального прокурора.

– Пожалуйста, Арнольд Адольфович, – едва не вывернув язык, выговаривая имя и отчество правдоискателя со срамной фамилией Извращенцев, сплюнул про себя Простофилин.

– Я прошу прощения, – начал Прокурор, – что влез без очереди в повестку дня. – «Ты везде лезешь без очереди, абы языком чесать», – осудил законника полковник. – Дело в том, – продолжал тот, – что мы с судом объединились в единое целое для создания прокурорско-судебной когорты.

– Так, я что-то не въезжаю, – ошалело вытаращился на оратора Мирон, посчитав, что ослышался. «Какую ещё там когорту придумал этот Кровопивцев, тьфу ты, господи, Извращенцев, – поправился он и озаботился: – не зарулил бы куда, расхлёбывать, как всегда, придётся полиции», однако, испугавшись своего неласкового тона, всё ж это Генеральный прокурор, а не накрашенный губной помадой сокращённый оперативник с фамилией Беда, ласково попросил:

– Поясните, пожалуйста, свои изыски? – едва не плюнул от досады на себя за такие политесы перед этим Живодёровым, ошибку в фамилии принципиально мысленно исправлять не стал, наслаждаясь местью. Не стал ломать и язык закрученным именем-отчеством умника.

Простофилин давно точит зуб на прокурора. И не зря. Извращенцев припаял его куму штраф за то, что тот соседку Зинку обозначил теми словами, кем она является на самом деле. Кум потом жаловался Мирону, обливаясь горькими слезами, правда, после совместно распитого ими на двоих литра отменного кумова самогону. Вот с тех пор начальник ГУВД на Генерального прокурора батон крошит, правда, только мысленно.

– Наша когорта создана нами для более ощутимой значимости государственных НАНЕЙ по борьбе с мировым кризисом.