История Византии. Том 3. 602-717 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

готовы были отступить под напором неприятеля, но сама Богородица «проявила свою мощь и силу, не как Моисей жезлом раздвинул и затем сомкнул Чермное (Красное) море, но мановением и единым хотением повергла в море колесницы Фараона и его силу и покрыла волнами всех».[267] В память чудесного спасения столицы был установлен обычай читать 8 августа в церквях «Краткую историю о нашествии персов и аваров». Таково свидетельство древнейшего пергаменного синаксария месяца августа, хранящегося в Венской Королевской Библиотеке. В патмосском синаксарии, рукописи IX века, под 7 днем августа читается следующее: «Справляется лития во Влахернах против варваров. И память о нашествии варваров, когда они молитвами Пресвятой Богородицы были потоплены в заливе (ἐν τῷ λάκκῳ)».[268] Во всех изложениях истории Византии со спасением столицы от нашествия аваров связывается возникновение великолепного вдохновенного гимна во славу Пресвятой Богородицы, носящего название Акафиста, который положено читать в пятницу шестой недели Великого Поста. Этот обычай перешел к нам на Русь, и Акафист Богородицы послужил образцом для многих подобных гимнов последующего времени. В поисках автора Акафиста Богородице многие видные ученые останавливались на патриархе Сергии, хотя в предании нет на то указаний.[269] Но в недавнее время появились два исследования, которые дали новое решение старому вопросу. Известный византинист Попандопуло-Керамевс на основании точного анализа свидетельств предания об Акафисте Богородицы доказал, что нет никаких оснований возводить обычай чтения Акафиста в указанный день ко времени Ираклия. Чтение Акафиста было связано с воспоминанием о нескольких осадах Константинополя, а именно: при Ираклии, Константине IV и Льве Исавре. Самый день чтения был сначала передвижной и закреплен лишь при патриархе Фотии. По мнению П. Керамевса, самое поминовение осады было установлением Фотия в связи с пережитой в его патриаршество осады Константинополя русскими в 860 году. П. Керамевс готов признать автором Акафиста Фотия. Крыпякевич, остановившись в своем исследовании на содержании и характере самого текста Акафиста, сделал весьма вероятным положение, что Акафист был творением величайшего христианского поэта и гимнографа — Романа Сладкопевца, с добавлением к первоначальному тексту кондака «Взбранной воеводе». Это добавление было вызвано новым назначением Акафиста, не имевшего вовсе цели благодарения за спасение столицы империи от пережитых ею опасностей.[270]

Счастливый исход осады Константинополя аварами не был единственным успехом во внешних отношениях империи за 626 год. В том же году одержал блестящую победу над персами брат императора Феодор. К сожалению, сведения об этом событии, сохраненные преданием, исчерпываются скудной заметкой в хронике Феофана, который не отметил даже и места, где была одержана эта победа. Хосров поручил, как было уже указано, войну с Ираклием Шахину. Ираклий предоставил командование в пределах Малой Азии Феодору, а сам со своей армией удалился в Лазику. Где и как произошла встреча персов с войсками Феодора, остается неизвестным. Феофан упоминает лишь о блестящей победе, которая была одержана при особых обстоятельствах: над персами разразилась гроза, а над войсками Феодора сияло солнце. О Шахине он сообщает, будто тот от огорчения впал в болезнь и вскоре умер; а Хосров проявил свою жестокость тем, что потребовал присылки к нему трупа умершего, и подверг его всякому бесчестью.[271]

В ту пору, когда столица империи ликовала о своем спасении, император находился в далекой кавказской области и готовил новый удар Хосрову. Патриций Вон, благополучно справивший свой тяжкий подвиг управления государством в отсутствие государя, недолго пережил свою победу над ханом. 11 мая следующего 627 года он скончался и был погребен в храме Иоанна Предтечи в Студийском монастыре.[272] За его смертью регентство при малолетнем императоре осталось в руках одного патриарха Сергия.

Осада Константинополя была для аварского хана последним крупным предприятием. Неудачный исход ее имел своим последствием ослабление его власти над подчиненными ему племенами. Процесс разложения созданной аварами державы начался еще раньше 626 года. За три года до того в пределах нынешней Чехии возникло первое славянское государство, сумевшее отвоевать себе свободу от аваров и организоваться самостоятельно. Во главе этого движения против насильников стоял Само, которому наше предание приписывает франкское происхождение. Отбившись от аваров и изгнав их из пределов племен, которые он сумел объединить под своей властью, Само удачно справился и с франками, столкновение с которыми было вызвано обидами купцам, являвшимся к славянам из державы Дагобера. К сожалению, наши сведения о судьбе Само и его царства исчерпываются скудными данными, сохраненными франкским летописцем Фредегаром.[273]

Через несколько лет после того, как Ираклий был на высоте своей славы и водворял Крест в Иерусалиме, у аваров была тяжкая междоусобная война со славянами. Сведение об этом сохранил певец славы Ираклия, Георгий Писида, в своей поэме на торжество возвращения Креста из персидского плена. — «Скиф убивает славянина и сам погибает, и окровавленные взаимным истреблением сходятся они лицом к лицу в битве. А ты, с венцом на голове и со скипетром в руках, молчишь, как судья на состязании среди борцов, сам потрудившись в борьбе со многими, а теперь прекратив борьбу. Твоего мановения ждут пребывающие в состязании... и ты смеешься на позорище варваров, видя в унижении прежних гонителей».[274] Поэма написана под живым впечатлением вестей из Иерусалима о водворении Креста на Голгофе и относится, таким образом, к первой половине 630 года. Георгий не делает никакого намека на место события в обширной аварской державе. Но быть может правильно будет угадать, что он разумеет события в Далмации. В путаном и недостоверном в своем целом повествовании Константина Багрянородного о сербах и хорватах есть, однако, некоторые свидетельства, не возбуждающие сомнения относительно своей недостоверности. Таково показание царственного автора, что хорваты выгнали аваров из Далмации и отвоевали себе самостоятельность.[275] Изрезанная горными хребтами страна представляла большие удобства для обороны осевшего в ней земледельческого населения против кочевников, какими оставались и в ту пору авары. Освобождение хорватов путем кровавой борьбы могло послужить сигналом для восстания и в среде других племен на широком пространстве занятых ими областей. Повествование автора «Чудес св. Димитрия Фессалоникийского» о Кубере[276] и его попытке захватить Фессалоники (событие, относящееся к концу VII века) позволяет заключить, что славяне, утвердившиеся в Македонии поблизости от Фессалоник, стояли в определенных отношениях к городу и не находились уже под властью хана, имевшего своей столицей город Сирмий.[277]

Вскоре после войны со славянами, окончившейся неблагополучно для аваров, хан скончался, и вопрос о его преемнике вызвал новую междоусобную войну, и на этот раз — между аварами и