Я тебя урою - Владимир Колычев

А может, это Дмитрий Савчук скинул Ладу с обрыва. За то, что она плохо убрала в его комнате. Или его жена Ольга – за то, что она не вытерла пыль с люстры. Чем не мотив?..

Степан понял, что зашел в тупик. Надо идти домой спать. Утро вечера мудренее... Да, надо дождаться утра. А еще лучше – результатов судмедэкспертизы. Тогда многое может проясниться... Но самый лучший вариант – это забыть о своем служебном долге и вспомнить, что впереди еще целый месяц отдыха...

Степан тихонько поднялся с дивана. Но Жанна все же проснулась.

– Ты куда? – не открывая глаз, спросила она.

– Пойду искупаюсь. Утренние водные процедуры, так сказать...

– Знаю твои процедуры... Отдыхать надо, а ты землю носом роешь. Тебе что, больше всех нужно?

– Я купаться иду, – улыбнулся Степан. – Отдыхать буду... Есть великий сыщик Петр Анатольевич Цесарский, пусть он убийцу ищет...

– Он хоть и дурак, этот Цесарский, но сообразительней тебя. Понял, что Лада сама упала...

– Сомневаюсь.

– А ты не сомневайся. И спи спокойно... И другим дай спать!

Жанна с головой накрылась покрывалом и снова уснула. Степан отправился на море. Он действительно собирался искупаться. Детективные страсти его сейчас не волновали.

Чудесное утро. Небо чистое, объемное, солнце только-только выплыло из-за горизонта, море блестит, искрится. Воздух насыщен жизненной энергией, дышать легко и упоительно. И тишина... Спит Хуторок. Ни единого звука со стороны соседских дворов не доносится. Ладно, хозяева спят. Но ведь у них есть обслуга, тот же дворецкий Макс. Он же не может спать допоздна. У него с утра должен быть забот полон рот. Но нет, тишина – ни дверь не хлопнет, ни ведро не звякнет... Может, удрал Макс. Понял, что вывели его на чистую воду, и удрал... Степан поморщился. Ну сколько можно нагнетать те самые страсти, о которых и думать-то не хочется? Отдыхать он сюда приехал. Отдыхать!

Он прошел через задний двор, открыл калитку – через нее попал на опасную тропку по краю обрыва. Здесь уже не так тихо. Ветра нет, но внизу волна о прибрежные камни бьется.

Яхта на месте. Значит, Сафрон все еще здесь. А ведь и он мог удрать. Степан же в сторожа не нанимался, чтобы его стеречь...

Степан сделал несколько шагов и остановился. Внимание привлекла россыпь окурков под ногами. Макс со вчерашнего дня набросал. Сигареты одну за другой смолил от переживаний. Степан присел, поднял один окурок, второй. Макс курил «LM», и здесь та же марка. Только «LM», и ничего другого... Степан тоже курил. У него «Мальборо». Но он свои бычки вниз с обрыва сбрасывал. Автоматически сбрасывал. Не задумываясь о том, что на то место, где Лада лежала, бросает. А Макс об этом думал. Поэтому под ноги «бычки» ронял. Чтобы затем самому же за собой убрать. Но не убрал. Окурки до сих пор лежат... Вчерашние окурки. Отсыревшие, потемневшие. Но есть и совсем свежие. Похоже, Макс совсем недавно курил. Покурил и ушел к себе – в сторону дома. А мог и в другую сторону уйти – в сторону моря... Степан задумался. А что, последний вариант не исключен. Макс мог убить Ладу в порыве ревности. Мог отчаяться и принять безрассудное решение – отправиться вслед за Ладой... А может, он и не убивал ее. Но ведь он ее любил. Что, если с ее смертью его жизнь потеряла всяческий смысл... Нет, вряд ли он смог решиться на отчаянный шаг. Но все могло быть...

Степан осторожно подошел к самому краю пропасти, так же осторожно глянул вниз. И вздрогнул, когда среди камней заметил человеческое тело. И от увиденного, и от самой высоты закружилась голова – его и самого потянуло вниз. Но Степан справился с собой, отпрянул назад. Перевел дух и направился к шахте подъемника...

Человек был распластан на том же самом месте, где разбилась Лада. И в той же позе – на животе... Предчувствие не обмануло Степана. Это был Макс.

Лицо почти не пострадало. Но острый осколок камня размозжил височную кость. Это и стало причиной смерти. Были еще переломы – какие именно, установит экспертиза.

Снова падение с высоты. Снова труп. Самое время хвататься за голову...

Тело еще не совсем остыло, признаков окоченения не наблюдалось, трупных пятен тоже не было. По всей видимости, смерть наступила совсем недавно. Степан глянул на часы, запомнил время. Пятнадцать минут седьмого утра. Это время обнаружения трупа. Необходимо было установить ориентировочное время смерти. Чем раньше это будет сделано, тем лучше. Ведь если установить это время через два-три часа после гибели, то точность достигает двадцати-тридцати минут, если через сутки-двое – то погрешность может составить три-четыре часа, а то и больше...

Степан отправился к яхте. Там уже оживление. Палкин стоит на носу, Ядреныч – на капитанском мостике. Встревоженно и выжидающе смотрят на него, ждут, когда он подойдет к ним. Приблизился.

– Что там такое? – крикнул Паша.

– Градусник мне, быстро! И мобильник!.. Еще ручку и лист бумаги...

– Так, а что случилось?

– Труп!

– Мама мия! Как – опять? Кто на этот раз?

В отличие от своего подчиненного, Ядреныч вопросов не задавал. Принес и термометр для определения температуры человеческого тела, и мобильник, и лист бумаги в придачу с авторучкой. Сам спустился к Степану. И вместе с ним отправился к трупу.

По пути Степан дозвонился до поселкового отделения, сделал сообщение. На месте, не мудрствуя лукаво, стащил с покойника штаны и вставил градусник. Записал время.

Таблиц и коэффициентов определения времени смерти у него под рукой не было. Он всего лишь сделает контрольные замеры, а там уж пусть специалисты разбираются... Ладу он от такой процедуры избавил. Смысла не было. В том случае труп не был таким свежим, да и внешние факторы – солнце и жара – свели бы температурные изменения на нет... Да и не было особо уверенности, что Лада погибла по своей вине. А сейчас Степан почти не сомневался в том, что Макс погиб по чьей-то злой воле. И это при том, что у него был мотив наложить на себя руки. Интуиция не просто подсказывала – она кричала о том, что произошло убийство.

– Это что ж такое, не успели опомниться, а тут снова жмур, – посетовал Ядреныч.

– Как всегда, вы ничего не слышали...

– Так в том-то и дело, что нет... Вы нам вчера фитиля вставили, так. Мы с Палычем всю ночь вахту несли. Не было ничего...

– Всю ночь, до самого утра?

– Ну, Палыч – до утра... – Ядреныч виновато отвел в сторону взгляд.

– Чего ты там не договариваешь?

– Так это, его была очередь. А я утром проснулся, выхожу наверх, а он, тупила, дрыхнет... Еле растолкал...

– У вас вроде бы камеры наружного слежения...

– Так это, работали камеры... Но так они вокруг яхты обзор дают. А сюда ни одна не направлена... А надо было бы... А это кто такой?