Последнее предупреждение - Кирилл Казанцев

Значит, халявы не будет. Придется работать серьезно. Ведь невозможно писать о человеке – неважно, хорошо или плохо, – если ты не сумел его понять, проникнуться его стремлениями, его заботами. А здесь... Под маской глубокомыслия скрывается убогая пустота. Незачем туда проникать. Смысла нет.

Наверное, правильнее было бы отказаться от этой работы. Встать сейчас из кресла и послать Органчика к далекой матери. Вернуть аванс. И все проблемы решены. Но было дано слово. А спиной вперед люди не ходят, как иногда любил повторять Командир.

Остается надеяться на план. На замечательный план, подготовленный неизвестным автором. Жалко, что не удастся встретиться с этим человеком.

– Вот, наверное, и все! Так, вкратце... – завершил Органчик свое выступление. – Вы удовлетворены, Василий Арсеньевич?

– Да, огромное спасибо! – На самом деле у Василия появилось дикое, почти неконтролируемое желание сказать нечто другое, совершенно нецензурное. Но пришлось воздержаться по вполне понятной причине. – Вы мне очень помогли!

– Не стоит благодарности! – расплылся в широченной улыбке заказчик. – Это наш долг – помогать молодежи в ее делах! Вы не спешите домой? В Красногорск?

– Вообще-то нет... – ему почему-то вспомнилась Маша. Администратор.

– Вот и хорошо! – обрадовался Органчик. – Я тут распорядился, чтобы редактор районной газеты подготовил для вас кое-какие материалы. Поживете недельку у нас, пообщаетесь с народом, присмотритесь! Я уверен, это пойдет только на пользу нашей с вами совместной работе.

Нахал...

– Николаша полностью в курсе всего, доставит вас куда надо... – Органчик демонстративно посмотрел на часы – дорогущий японский хронометр. Не кисло, однако, живут местные демократы! – А сейчас извините, Василий Арсеньевич, через двадцать минут у меня совещание!

Короче, вали, негр, на плантацию. Работай. Солнце еще высоко... Поработаем.

Органчик подошел к столу, нажал что-то и начальственным тоном сказал:

– Марина, отправь ко мне Николая!

Дверь кабинета тут же распахнулась, как будто помощник все это время стоял, держась за ее ручку, в ожидании отмашки – вперед!

– Николаша, поручаю тебе Василия Арсеньевича.

Организуй там все, как обговаривали... Доведи программу пребывания... Ну, ты знаешь, что надо делать.

Сумрачный помощник молча кивнул головой – понял! Перевел взгляд на Скопцова. Удостоившись еще одного вялого рукопожатия заказчика, Василий следом за его порученцем покинул кабинет.

"Программа пребывания", доведенная Николаем в автомобиле, оказалась более чем обширной. В нее, кроме "работы с представителями районных СМИ", входили еще и посещения предприятий, интервью с людьми, поездки по району. Чувствовалось, что Альберт Матвеевич денег платить просто так не собирался.

– В редакции вам отведут кабинет. Люди для беседы будут приходить сами – все согласовано. Официально, для широкого круга, вы пишете очерк. Кстати, его действительно надо будет написать. Под своим именем. Опубликуем в Красногорске, – комментировал программу помощник.

– Вообще-то в областной журналистике я нынче персона нон грата... – на всякий случай заметил Скопцов.

– Ваше дело – написать. Остальное – не ваши проблемы, – грубовато осадил его Николай. Василий не обиделся. Что поделаешь – человек такой. Для него существует только хозяин. Остальные – пыль под ногами.

Джип стремительно летел по поселку, прямо посередине проезжей части, игнорируя все существующие Правила дорожного движения. Бывали мгновения, когда авария, столкновение со встречными машинами казались неминуемыми, но в самый последний момент эти самые встречные уступали дорогу, прижимаясь к обочинам. Автомобиль Альберта Матвеевича или его помощника здесь явно хорошо знали. И опасались...

– Сейчас куда едем? – поинтересовался Скопцов.

– В резиденцию... – покосившись на Василия, Николай счел нужным пояснить: – Туда, где вы ночевали... Обедать.

– Да я, вообще-то, не голоден! – попробовал протестовать Скопцов. Не то чтобы ему было шибко уж невтерпеж начать выполнять программу. Он просто действительно был еще сыт после непривычно плотного завтрака.

– После обеда, в четырнадцать часов, я заеду, – игнорировал протест помощник. – И начнем работу...

"Интересно, что в его прошлом?" – подумал Василий, искоса посматривая на скульптурный профиль Николая. Слишком уж отличался помощник от простоватых местных, и столь разительный контраст не мог не бросаться в глаза. На языке вертелся вопрос, но Скопцов так его и не задал. Был уверен, что ответа не получит.

Джип круто затормозил возле двери "резиденции". Приехали... Помощник молча наблюдал, как Скопцов покидает машину, и, как только тот оказался на дороге, резко сорвал ее с места.

Василий смотрел вслед. До тех пор, пока подпрыгивающий на многочисленных кочках и ухабах улиц райцентра импортный внедорожник не скрылся за поворотом, оставив после себя клубы пыли. Покачав головой, Василий оглянулся по сторонам – улица была пустынна. Только метрах в ста дорогу торопливо пересекала то ли девочка, то ли женщина – маленькая ссутулившаяся фигурка. Еще раз покачав головой, Скопцов вступил в "резиденцию".

Никто не вышел ему навстречу. Потоптавшись у входа, он громко окликнул:

– Маша!

Ответом ему была тишина. Ну, что же. На нет и суда нет. Ведь не может же администратор находиться здесь постоянно, круглые сутки. Надо думать, что у нее и свой дом имеется.

Скопцов прошел в гостиную. До назначенного помощником Органчика времени оставалось еще более двух часов. Можно посвятить это время бессовестному ничегонеделанию – поваляться на просторном и мягком диване, музычку послушать... Тем более что аудиосистема была великолепна, а выбор кассет и компакт-дисков – весьма широк. На ходу стягивая рубашку, Василий направился в угол, где на специальной тумбе был установлен музыкальный центр.

Каких-то четко сформированных музыкальных пристрастий у Василия не было. Разумеется, он не любил попсу. Но если не вникать в смысл так называемых песен, то они вполне могли выступать в качестве фона, звучать где-то на заднем плане, не затрагивая сознание. Ведь полная, идеальная тишина иной раз тоже изрядно действует на нервы. Покруче медового до приторности "Зайки"...

Так что Скопцов не стал придирчиво ковыряться в залежах кассет – взял первую попавшуюся, которую и зарядил в музыкальный центр. Палец потянулся к кнопке "пуск", и в этот момент раздался стук в дверь. Тихий, осторожный, больше похожий на царапанье. Думая, что это пришла Маша, Василий не оглядываясь крикнул:

– Заходи! – и включил японский агрегат. Приготовив улыбку, развернулся к двери, игриво спрашивая: – И где же это мы?

Незаконченный вопрос повис в воздухе. Около двери, растерянно оглядываясь по сторонам, стояла совершенно незнакомая Скопцову женщина. Или девочка-подросток? Нет, все же женщина. Только маленького росточка и хрупкая, почти до прозрачности. На ее изможденном лице выделялись большие глаза, а в остальном внешность незнакомки была невыразительной, неброской, блеклой – серая кожа, серые волосы, бесформенный серый балахон в качестве одежды. "Серая мышь" – по привычке кратко охарактеризовал для себя Василий внешность гостьи. Наверное, что-то перепутала. Или Машина знакомая. Хотя не похоже – глаза. В них не было жизни. Тусклые, лишенные блеска, и взгляд какой-то тревожный. Было в этом взгляде еще что-то, что Скопцов не мог так сразу назвать, определить.