Пещера невольницы-колдуньи. Шахразада - Шахразада

Эриния умирала от ужаса. Она вытянула шею, пытаясь отыскать взглядом Урию. Захвативший ее кочевник отдал какой-то приказ, и хотя девушка не поняла слов, она ощутила холодную дрожь, распространившуюся по телу и подавляющую ее сопротивление. В этот момент она уже не знала, что хуже — оказаться пленницей Рахмана или этого дикаря, вождя бедуинов.

После часа непрерывной скачки Эриния страшно устала, и голова ее бессильно опустилась на плечо похитителя. Не видно было ни луны, ни звезд, чтобы указывать им путь, но всадник, по-видимому, хорошо знал дорогу. К ним присоединились и его спутники, те, что осматривали караван. Теперь их привычные к пустыне лошади мчались сквозь пески, как по гладкой дороге, без малейших затруднений преодолевая лигу за лигой.

Эриния ощутила на лице дыхание мужчины и с усилием снова выпрямилась, отодвинувшись от него. Вскоре, однако, она опять обессилела и привалилась к его телу.

Девушка почувствовала, как его рука крепче прижала ее к груди, и он прошептал, опалив дыханием ее ухо:

— Спи, зеленоглазка! Тебе это не помешает.

Как она могла заснуть, уносясь на лошади в ночь с мужчиной, который, возможно, собирался причинить ей зло? С той минуты, как Эриния покинула дом отца, жизнь ее превратилась в бесконечное бегство. Она устала все время бежать и скрываться, сначала от Бар-рака, затем от Рахмана. И вот теперь она пленница этого сына пустыни. Мало надежды, что Урии удастся когда-нибудь отыскать ее. Судьба ее находилась в руках богов, и до сих пор они не проявляли к ней особого милосердия.

Спать? Ну уж нет!

Эриния слишком устала, чтобы соображать, и была слишком напугана, чтобы думать о том, что ее ждет там, куда стремятся ее похитители. У нее отяжелели веки, а голова бессильно опустилась на плечо увозившего ее в неизвестность всадника. Больше ее не волновало, что она ощущает щекой его дыхание, а его руки крепко сжимают ее. Глаза ее закрылись, и она провалилась в сон.

И снова они помчались сквозь ночную пустыню в неизвестность, к цели, которую Эриния даже не могла вообразить. Вскоре она снова заснула, а когда короткое время спустя проснулась, то резко отпрянула от своего похитителя, и бедуин ослабил хватку. Новый приступ страха охватил ее, и девушка начала вырываться и извиваться, пытаясь соскользнуть с бегущей лошади. Но всадник грубо схватил ее за руки и крепко держал до тех пор, пока она не прекратила сопротивление.

— Больше так не делай — ты только покалечишься, — сказал он ей. — Я гораздо сильнее тебя. Бесполезно со мной бороться.

Конечно же, он был прав. Эриния почувствовала его силу и решительность. Даже если бы ей удалось сбежать, он бы догнал ее.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она.

— Не то, чего ты так боишься. — Он весело рассмеялся. — По правде говоря, я бы предпочел, чтобы ты находилась где-нибудь в другом месте, а не рядом со мной.

— Тогда отпусти меня.

— Нет.

Взошла луна, и слабый ее свет заливал холмы и дюны. Эриния обернулась, чтобы взглянуть на своего похитителя. Нижняя часть лица у него быта закрыта, и все, что ей удалось увидеть, — это блеск его темных проницательных глаз. В словах ее послышался страх:

— Что тебе от меня нужно?

— Женщина, я не намерен причинить тебе вред. — Голос его прозвучал приглушенно, но она почувствовала, что он раздражен. — Утешайся тем, что ты под моей защитой.

Бедуин обхватил ее рукой, и Эриния почувствовала, что он вздохнул. Какое-то непонятное первобытное чувство внезапно охватило девушку, и это напугало ее сильнее, чем любая угроза, которую он мог бы произнести.

— Пожалуйста, отпусти меня! — взмолилась она.

— Нет, даже не мечтай, и больше ни слова об этом!

Эриния замолчала. Мысли ее путались. Что нужно от нее этому человеку? Наконец она решилась это выяснить.

— Это Рахман нанял тебя, чтобы меня похитить, или это сделал Баррак?

Девушка почувствовала, как бедуин напрягся.

— Я не знаю человека по имени Баррак. В моих деяниях есть смысл, ведомый только мне.

— Тогда чего же ты хочешь от меня?

Он помолчал некоторое время. Но слова, которые он произнес через миг, слова, дышавшие странным чувством, не пролили ни капли света на ее будущее:

— Чего я хочу от тебя и что я могу получить от тебя — это совершенно разные вещи.

Надежды нет — бедуин изъяснялся загадками, которые Эриния не могла разгадать.

Ее беспокойство усилилось. Эриния попыталась расслабиться в его руках, пока лошадь продолжала мчаться через ночь.

Когда первые лучи солнца окрасили небо на востоке золотыми полосками, они достигли лагеря — около двадцати шатров сгрудились под большими финиковыми пальмами. Ее похититель проскакал прямо в центр лагеря и остановился перед пышным шатром из тисненой кожи.

Снова повернувшись к Эринии, бедуин взял ее за руку и потянул к шатру.

— Нет! — закричала Эриния, пытаясь вырваться. Но он просто подхватил ее на руки и понес. — Прошу тебя, отпусти!

Он посмотрел на нее, и в тот миг, когда их глаза встретились, ее сердце бешено забилось — черный страх заполонил его. Нижняя часть лица незнакомца была закрыта, и она могла видеть только темные глаза, в которых не было милосердия. Эриния поняла, что его бесполезно умолять.

— Кто бы ты ни был и каковы бы ни были причины, заставившие тебя меня похитить, вряд ли я что-нибудь значу для тебя. Дай мне лошадь, и я сама найду дорогу домой.

— Считай, что твой дом здесь, — решительно заявил мужчина, входя в шатер. — Я не могу позволить тебе уйти.

Эриния вновь стала вырываться, и мужчина неожиданно поставил ее на ноги — девушке показалось, что он бы ее с удовольствием бросил. Его слова совсем ее озадачили. Дрожа от страха, она смотрела, как он прошел по мягкому ковру и, подойдя к дальней стене, отодвинул ковровую завесу и скрылся за ней. Эриния осталась одна. Она задумалась о том, что ее ждет, стараясь побороть страх перед непонятными намерениями этого мужчины.

В дальней части шатра, оставшись один, Рахман сбросил черное одеяние и туже затянул пояс туники, чувствуя, как дрожат его руки. Как она могла не узнать его? Он нарочно изменил голос, но она все равно должна была его узнать!

Рахман закрыл глаза, пытаясь понять, почему он всегда так горячо реагирует на присутствие Эринии? Находясь рядом с ней, касаясь ее, он понял, что испытывает к ней необъяснимо глубокие чувства. Когда ее не было рядом, все его мысли были заняты только ею.

Теперь девушка была в его власти, но он не осмеливался, повинуясь порыву, схватить ее в объятия и признаться в том, как она нужна ему. Нетрудно было видеть, что она боится его как бедуина и, конечно же, презирает как Рахмана. Если она поймет, как он сильно желает ее, она будет еще больше его бояться.