Пилсудский - Геннадий Матвеев

Совершенно очевидно, что последнее предложение носило чисто политический характер и имело дальний прицел. В случае его принятия японцами они автоматически становились страной, реанимирующей польский вопрос на международной арене. Причем это затрагивало бы интересы не только России, но также Германии и Австро-Венгрии, чего Япония не могла себе позволить. Понимал ли это Пилсудский в тот момент? Скорее всего, понимал. Ведь не случайно он в письме Малиновскому в Лондон от 19 марта 1904 года, когда японцы уже четко обозначили неприемлемость для них этого предложения, комментировал их отказ следующим образом: «Прежде всего, не злитесь. По моему мнению, главными для нас сейчас являются внутренние дела, внешняя политика может подождать, к тому же без внутренней силы мы в ней ничего не добьемся»[34]. Эти слова заслуживают серьезного к ним отношения, ибо дают представление о понимании «товарищем Мечиславом» соотношения стратегической задачи и тактических действий, которые должны помочь ее решению. Из них следует, что Пилсудский не отказывался от своей внешнеполитической цели (то есть интернационализации польского вопроса), а лишь откладывал ее на потом, пока не будут созданы внутренние предпосылки («внутренняя сила») для ее достижения.

Налаживание прямого контакта группы Пилсудского с японцами было поручено Йодко-Наркевичу. С помощью близкого полякам британского журналиста Дэвиса Дугласа[35] ему удалось получить рекомендательное письмо британского консульства в Киеве японскому посольству в Лондоне. По дороге в Великобританию Йодко встречался с сотрудником японского посольства в Париже, но никаких конкретных результатов их беседа не дала.

15 марта 1904 года состоялась первая из серии встреч Йодко-Наркевича с японскими дипломатами в Лондоне, положившая начало сотрудничеству ППС с Генеральным штабом и министерством иностранных дел Японии, длившемуся до завершения Русско-японской войны. Уже с начала переговоров стало ясным, что японцев интересуют только участие польских социалистов в совместных действиях оппозиционных сил в России, которые ослабляли бы ее изнутри, диверсии на железной дороге и получение информации разведывательного характера о переброске войск из Европейской России на театр военных действий. Как уже упоминалось выше, предложение о создании польского легиона было японцами с порога отвергнуто под тем предлогом, что оно противоречит их конституции, запрещающей службу иностранцев в национальной армии.

Следует согласиться с польским историком Рышардом Сьвентеком, что Йодко-Наркевич и японский посланник в Лондоне Тадасу Хаяси 20 марта 1904 года заключили соглашение, означавшее, что японская сторона согласна на сотрудничество с ППС на определенных условиях и только в военной области. Польские социалисты брали на себя обязательство поставлять японской стороне информацию разведывательного характера. Были решены технические вопросы, касающиеся каналов связи и передачи разведывательной информации, а также получено согласие на поездку в Токио эмиссара ППС Дугласа в качестве корреспондента львовской газеты «Слово польске», издававшейся ярыми противниками партии Дилерского – национальными демократами[36]. Одновременно японцы требовали от польских социалистов единства действий с другими революционными и оппозиционными партиями и организациями России. Это создавало серьезные трудности для ППС, изначально отрицавшей сотрудничество с российскими революционерами в борьбе с самодержавием. Нужно было искать такой алгоритм поведения, чтобы он устраивал японцев и в то же время не требовал отказа от главных программных постулатов, принятых в ППС в момент ее основания. Совершенно естественно, что Йодко-Наркевич не мог взять на себя решение возникшей проблемы без совета с Пилсудским и другими членами группы, посвященными в план операции «Вечер».

Положение облегчалось тем, что японцы не торопили своих партнеров с ответом. Это позволяло Пилсудскому более детально продумать тактику дальнейших действий. С конца марта 1904 года он активно включается в операцию «Вечер». Выслушав отчет Йодко-Наркевича о результатах переговоров с японским посланником в Лондоне, Пилсудский одобрил достигнутые в их ходе договоренности, в том числе и по вопросу о сборе и передаче японцам информации разведывательного характера. Более того, как сообщал Йодко-Наркевич в письме посланнику Хаяси от 26 марта 1904 года, Пилсудский был уверен в том, что, как только будет достигнута договоренность о финансировании японцами ППС, она незамедлительно создаст организацию, способную учесть каждого русского солдата, направляющегося в Сибирь. Заверения о готовности группы Пилсудского сотрудничать с японцами были подкреплены приложенными к письму сведениями разведывательного характера, касающимися мобилизационных мероприятий, предпринятых в России накануне и после начала войны.

Вслед за этим Пилсудским был подготовлен специальный доклад, состоявший из подробного плана организации разведывательной сети в Западной Сибири и Европейской России, а также калькуляции необходимых для его осуществления финансовых средств. Текст доклада, отредактированный и переведенный на английский язык Титусом Филиповичем, был передан японцам в конце апреля 1904 года, но с его основными положениями они были ознакомлены уже на рубеже марта и апреля.

Важно отметить, что именно в этом докладе Пилсудский и его ближайшие сотрудники впервые прибегли к мистификации как средству достижения крупных политических целей. Он был составлен от имени якобы существовавшей в ППС особой структуры – департамента военной разведки, занимавшегося сбором информации военного характера на территории Польши и Литвы. Эта структура изъявляла готовность собирать аналогичную информацию и в других районах России, но только при условии соответствующего финансирования. Понятно, что этот блеф был нужен польским участникам операции «Вечер» только с одной целью: продемонстрировать дальневосточным партнерам свой солидный разведывательный потенциал и склонить их к финансированию ППС.

Их расчеты оказались верными. Уже 22 апреля 1904 года японцы передали через Филиповича «разведывательному бюро» ППС ряд конкретных заданий разведывательного характера, а спустя три дня сообщили о своей готовности выделить ППС на создание разведывательной сети в Западной Сибири и Европейской России громадную сумму в 10 тысяч фунтов стерлингов. Но японцы предполагали выплатить ее не сразу, а частями и только в случае регулярного получения интересующих их сведений. Это был большой успех авторов плана операции «Вечер», у которых появился реальный шанс получить деньги, существенно превосходившие все прежние годовые бюджеты партии. Но японского транша было явно недостаточно для подготовки нового крупномасштабного польского восстания, которое как раз и было программной целью ППС.