Происхождение Русского народа - великорусского, украинского, белорусского. Славяне в древности - Николай Севастьянович Державин

Таким образом, в качестве исходной точки своего исследования проф. Брим взял на веру у норманистов толкование племенного термина русь как «дружина». Затем он нашёл в древнешведском языке слово drot, которое означает «толпа, дружина». Подкрепив своё открытие известными лингвистическими выкладками норманиста акад. Шахматова и, таким образом, опираясь на его авторитет, Брим доказывает, что в основе финского Ruotsi лежит не что иное, как древнешведское drot. Открытие проф. Брима составляет несомненное приобретение нашей науки, но делаемое им на основании этого открытия заключение мы не можем признать правильным. Прежде всего, и финское Ruotsi, и летописное русь могли вовсе не восходить к древнешведскому drot. Оба эти слова могли представлять собою позднейшие производные общего этим трём языкам доиндоевропейского, т. е. яфетического наследия, указанного, например, в своё время Н.Я.Марром в племенном термине «этруск». Поэтому чисто механическое использование Бримом открытого им нового слова нельзя считать доказательством какого бы то ни было положения.

Отметив интересный в научном отношении факт наличности в древнешведском языке слова drot со значением «толпа», «дружина», проф. Брим строит затем на этом факте свою теорию. Получив, говорит автор, в Новгородской губернии название русь, варяги пришли к берегам Днепра, где имя русь быстро и прочно пустило корни среди славян и византийцев и оживило на юге старую прочную традицию вокруг термина «рос»… Наконец, говорит автор, имя рос, исстари державшееся на юге у Черноморья, закрепилось за племенем, властвовавшим в Киевском государстве и случайно (?!) носившим похожее (?!) название русь. Слово случайно проф. Брим подчёркивает. Племенем (его проф. Брим не называет), которое, как он говорит, случайно носило похожее название русь, были, как известно, поляне — «яже ныне зовомля Русь» [стало быть, не дружина, а племя! — авт.] Таким образом, по Бриму, вышло так, что на территории древней Руси оказались два похожие племенные термина: на юге — рос, а на севере — русь. И вот эти термины затем случайно встретились друг с другом и, слившись, дали, как полагает проф. Брим, название русскому народу русь. Конечно, подобное построение представляет собою чистейший домысел и есть лишь попытка найти выход из тупика, в котором, в связи с успехами советской науки, оказалась старая норманская теория происхождения Руси.

Теории Шахматова, как и норманской теории вообще, мы, прежде всего, противопоставляем теорию происхождения государства Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и на ней строим своё историческое знание, на её основах реконструируем историческое прошлое любого народа. Однако, и сейчас ещё по укоренившейся традиции нередко начинают дело, в большей или меньшей мере, с большими или меньшими оговорками, но с данных именно норманской теории: русь это финское Ruotsi, это норманны, шведы, скандинавы, хотя давным-давно доказано, что древний племенной термин рус, или в позднейшей грецизированной форме рос, с незапамятных времён идёт не с севера на юг, а с юга на север, в том числе и на скандинавский север, где в местном языковом оформлении получает своеобразное отложение. Это второй основной тезис, из которого надо исходить в объяснении деталей и частностей вопроса о происхождении русского государства. Тогда нам незачем будет в разрешении своих научных трудностей прибегать к помощи варягов. Обладая таким совершеннейшим орудием, как марксистский метод, с одной стороны, и всеми достижениями советской науки в области истории, археологии, этнографии, лингвистики и критики текста — с другой, мы без помощи варягов прекрасно справимся с разрешением проблемы о происхождении русского государства.

Подводя итог сказанному выше по вопросу о происхождении племенного термина русь, о славянах — руси и о значении термина русь в исторически засвидетельствованной древности, как политического и этнографического термина, мы приходим к следующим выводам.

1. Термин русь представляет собою отложение в русском языке древнейшего племенного термина, восходящего к терминологической группе этруск, принадлежавшей одному из древнейших, доисторических дославянских племён или группе племён на территории восточно-европейской части СССР (кимеры-иберы, салы и др.), которые легли в основу позднейших племенных образований, и в первую очередь — славянских пламенных образований на той же территории.

2. Этруски, оставившие в позднейшем русском языке исключительно богатый лексический и топонимический материал, представляли собою, по-видимому, материально и культурно мощное племенное объединение. Они сыграли крупную организующую роль, особенно в жизни той группы или союза племён, из которой с течением времени выросла, в процессе племенных скрещений и хозяйственного и культурного развития, с переходом от доиндоевропейской на высшую индоевропейскую стадию, группа славянских племён, унаследовавшая от своего организатора его имя, как имя политического центра или господствующего, организующего племени-вождя, ставшее для этих племён политическим, а впоследствии и этнографическим наименованием.

Подобное явление в исторической этнографии не представляет собою ничего исключительного. Таким же образом в своё время возникли, например, этнографические названия румын, болгар или болгарин, франк — француз и др. Вначале это были только политические термины: румын — это балканский фракиец, подданный Римской империи, называвший поэтому себя римлянином, что, прежде всего, и значит дословно румынский племенной термин roman, т. е. румын. Болгар, или в славянизированной форме болгарин, — это балканский славянин, подданный болгарского государства. Франк, француз — это кельт, ставший подданным державы германцев — франков.

С течением времени эти политические вначале термины превратились у данных народов в термины этнографические. Следовательно, племенной этнографический термин русь, будучи таким именно термином для основного этнографического ядра — доиндоевропейского, а стало быть, и дославянского племени этрусков, был одновременно и политическим термином, которым называла себя группа дославянских племён, объединявшаяся этрусками, рушками или русками в дославянский русский союз племён.

Выросшие из этой дославянской группы племён славяне, вначале только южно-русская группа славянских племён, и после исчезновения этрусков или русков, давно сошедших с этнографической сцены и растворившихся в новой племенной скрещённости, давшей позднейших славян, продолжали по традиции сохранять, наряду со своим племенным наименованием славян, и наименование своего былого политического объединения — русь, превратившегося из политического наименования в этнографическое и ставшего таким образом синонимом славянина южно-русской группы. Так именно было на юге, среди южно-русских славянских племён, где в IX в. впервые складывается государственное объединение «Киевская Русь».

Однако, на той же восточно-европейской территории СССР имелись славянские племена, которые в эпоху дославянского русского союза племён оставались, по-видимому, вне этого союза и продолжали поэтому и в начальный период Киевской Руси именоваться словс-нс} не зная имени русь. Так было, например, на новгородском севере. С образованием же на