Пациентка - Родриго Кортес

— Они ваши, ребята? — не без труда преодолев порыв подключиться к парням, поинтересовался Салли и на всякий случай огляделся по сторонам. И тут же увидел, что денежный «след» ведет к зияющему пустотой вместо дверей офису с неоновой надписью «Маньяни Фармацевтик». «Ограбление?»

— Иди отсюда, ублюдок! — отозвался кто-то из стоящих на четвереньках парней. — Пока я тебе мозги не вправил!

Внутри у Салли что-то дрогнуло, и он вдруг ясно вспомнил точно таких же, еще в школе… Их тоже было четверо, и они зажали Салли под лестницей, чтобы вытрясти его собственные пятьдесят центов. В голове зазвенело.

— Они ведь чужие, ребята… — глухо напомнил Салли. — Не ваши…

— Иди отсюда, пока в рожу не схлопотал! — рявкнул тот же парень и с угрожающим видом поднялся с четверенек.

Салли поджал губы и, стараясь не глядеть в сторону этих четверых, но и не поворачиваясь к ним спиной, отступил и сел в автофургон. Его переполняли горечь и гнев.

— Двигай отсюда, кретин! — добавил все тот же парень, и Салли, включив заднюю скорость, медленно тронулся назад. Подъехал к перекрестку, свернул под защиту кустарника, заглушил машину и погасил свет.

* * *

Начальника городской полиции капитана Теодора Бергмана подняли с постели, едва он стал засыпать, — в половине второго ночи. Звонил дежурный по управлению лейтенант Шеридан.

— Сэр, у нас неприятности.

— Что там еще, лейтенант? — потирая мгновенно занывший от нехороших предчувствий висок, глухо поинтересовался Бергман.

— Все пошло, как вы предупреждали…

Бергман бросил взгляд на мирно посапывающую Маргарет, взял тяжелый телефонный аппарат и, стараясь не зацепить длинным шнуром за стул, побрел в соседнюю комнату.

— Так, лейтенант, хватит загадок. Говори как есть.

— Вы эту новую итальянскую фирму знаете? «Маньяни Фармацевтик».

Сердце Бергмана ухнуло вниз.

— Черт! — не выдержал он и рассвирепел. — Ну? Говори! Что там стряслось?!

— В общем, у них офис разгромили. Вдребезги. Стекла, двери, шкафы… как Аттила прошел!

— Может, ограбление? — ухватился за соломинку Бергман. — Вы проверяли? Деньги они там не хранили?

— В том-то и дело, что хранили… И теперь эти деньги по всему кварталу рассыпаны. Наши ребята собирают.

Бергман даже взмок. Это слишком было похоже на месть со стороны Карлоса. Или даже на объявление войны.

— И много было денег? — утирая лоб рукавом пижамы, на всякий случай поинтересовался он.

— Управляющий говорит, сорок четыре тысячи.

— Твою мать! — не выдержал начальник полиции, но быстро взял себя в руки. — А собрали много?

— Тысяч двадцать, наверное. Но мы там не одни были. Соседи говорят, молодежь там до нас минут десять копошилась… Наши ребята спугнули.

Бергман тяжело задумался. Это действительно мог быть ответный удар на убийство колумбийской проститутки. Карлос часто бывал излишне тороплив… Он глянул на часы — половина второго ночи, — а дело об убийстве юной колумбийки зарегистрировали ровно в девять; так что у Карлоса было время и узнать об убийстве, и принять решение, и послать своих ребят.

Он представил, что теперь начнется, и стиснул зубы.

— Значит, с управляющим фирмой вы уже говорили…

— Да.

— И что? Версии у него есть? — на ходу соображая, что теперь делать с Карлосом, спросил Бергман.

— Управляющий говорит, что нет, — вздохнул дежурный. — Но вы же сами знаете, он пока со своими итальяшками все не обсудит, колоться не станет.

Бергман болезненно поморщился.

— Ладно, скажи ребятам, я выезжаю, — буркнул он и повесил трубку.

— Что случилось, Тедди?

Бергман обернулся. В дверном проеме в длинном розовом пеньюаре стояла встревоженная Маргарет.

— Офис «Маньяни Фармацевтик» разгромили, — тяжело вздохнул Бергман. — Придется ехать…

— Я бутерброды приготовлю, — понимающе кивнула Маргарет.

* * *

Утром Нэнси проснулась другой. Впервые за последние тринадцать лет она не стала провожать Джимми на работу, а, лежа в кровати, дождалась, когда муж уйдет на службу, подозвала Рональда, поручила ему приготовить себе и Энни бутербродов, пожелала удачи на сдаче последних перед весенними каникулами тестов и снова закрыла глаза — страшно хотелось спать. И лишь к обеду, когда третий раз за утро отчаянно затрезвонил телефон, Нэнси заставила себя покинуть постель.

«Надеюсь, это не Джимми», — подумала она и подняла трубку.

— Миссис Дженкинс?

Нэнси удивилась. Голос был мужской, на удивление знакомый, но кто ей звонит, она бы сказать не взялась.

— Да, это я…

— Вас беспокоит Скотт Левадовски.

Нэнси удивленно подняла брови и вдруг вспомнила, что сама же надиктовала секретарше свой адрес и номер телефона.

— А-а-а… чего вы от меня хотите?

— Вы сегодня не приехали на сеанс, — сварливо напомнил Левадовски, — а ведь я вам назначил на десять утра, самой первой…

— Я передумала, — спокойно отмахнулась Нэнси.

— Вы не понимаете, — с явным напряжением в голосе произнес Левадовски. — Терапию нельзя бросать на полпути. Ее следует довести до конца.

Нэнси криво улыбнулась. Она уже понимала, что на самом деле Левадовски хочет лишь одного: чтобы Нэнси стала той, кем он ее видит: тридцатидвухлетней провинциальной домохозяйкой — безропотной, по возможности безмозглой и — так же, как и он сам, — совершенно раздавленной космическим величием каждого встречного фаллоса.

— А не пойти бы вам к черту, мистер Левадовски?

Психотерапевт взволнованно задышал.

— Вы не понимаете, миссис Дженкинс… вы не можете все время закрывать глаза на свои проблемы! И я, как опытный, квалифицированный специалист, гарантирую, что пока вы не посмотрите своим страхам и проблемам в лицо, вы от них не избавитесь! Вы слышите меня, миссис…

Нэнси аккуратно положила трубку на рычаги, села в кресло и вдруг задумалась. Пожалуй, в чем-то дипломированный специалист был прав, и если бы тот же Джимми сумел посмотреть своим страхам в глаза… многое пошло бы иначе, лучше. Но вот она сама… — Нэнси надолго замерла, погрузилась глубоко в прошлое и спустя четверть часа удовлетворенно тряхнула головой, — сколько бы она ни копалась в себе, обнаружить проблему, которой она не сумела бы посмотреть в лицо, не удавалось.

Она покинула кресло, сходила в ванную, где приняла ледяной душ, и, как была, прямо в халате, на ходу вытирая волосы розовым махровым полотенцем, вышла во двор. Яркое весеннее солнце было ослепительным и яростным, почти в точности отражая то, что происходило у нее внутри. И едва она стала это обдумывать, как увидела идущего от дороги навстречу ей Рональда.