Ночной садовник - Джордж Пелеканос

— Твой сын дружил с этим мальчишкой? — спросила Ронда Уиллис, когда они с Реймоном сели в старенькую «шевроле-импалу». Выехав на Норт-Капитол-стрит, они направились к центру.

— У Диего много друзей, — сказал Реймон. — Конечно, Аса был не самым близким его другом, но все же они были приятелями, в прошлом году играли в одной футбольной команде.

— Он тяжело это воспримет?

— Не знаю. Когда умер мой отец, он переживал, потому что видел, как переживаю я. Но смерть приятеля переживают по-другому. Просто как нечто неестественное.

— Кто ему расскажет?

— Регина заберет его после школы и сама все расскажет. Попозже я позвоню ему. А увидимся мы только вечером.

— Вы дома много говорите о Боге? — неожиданно спросила Ронда.

— Не так чтобы… — пожал плечами Реймон.

— Сейчас один из таких моментов, когда стоило бы это сделать.

Жизнь у Ронды была нелегкой, она в одиночку поднимала четырех мальчишек. И определенно находила в религии утешение и поддержку. Это была ее основа и опора.

— Что тебе подсказывает интуиция? — спросила Ронда, прерывая молчание.

— Ничего, — вздохнул Реймон.

— Ты знал этого парня. Знаешь его семью.

— Ну, что можно сказать? Родители у него люди правильные и присматривали за парнем неплохо.

— Что-нибудь еще?

— Отец у него требовательный и жесткий. Спорт, учеба, дисциплина… В общем, он держал парня в ежовых рукавицах.

— Достаточно жестко, чтобы мальчишка мог сорваться?

— Не знаю.

— Такое воспитание может принести не меньший вред, чем полное безразличие.

— Согласен.

— Может, были какие-то признаки или ощущение, что парень во что-то влип?

— Нет, но это не означает, что ничего подобного не было. Оснований для таких предположений у меня, честно говоря, никаких.

Ронда коротко взглянула на него.

— Он тебе нравился?

— Он был хороший мальчишка. Очень хороший.

— Я имею в виду, какое впечатление он на тебя производил? Знаешь, как бывает, видишь парня и непроизвольно оцениваешь его, такая чисто мужская оценка.

Реймон вспомнил, как видел Асу на футбольном поле. Тогда, играя в защите, мальчишка никак не мог найти свой маневр, иногда прямо шарахался от бегущего с мячом игрока. Вспомнил, как Аса приходил к ним домой. Парень старательно избегал общения и с ним, и с Региной, даже старался не здороваться с ними и делал это лишь по необходимости. Реймон прекрасно понимал, о чем спрашивает Ронда. Иногда смотришь на парнишку и представляешь, каким он будет, когда вырастет, и хочется, чтобы он был волевым, сильным и смог добиться успеха, или думаешь, что таким сыном ты мог бы гордиться. Но Аса Джонсон не относился к разряду таких парней.

— Ему не хватало мужества, — сказал Реймон. — Это единственное, что мне приходит на ум.

Было еще кое-что: иногда Джуз улавливал некоторую слабость во взгляде Асы. Он был ведомым.

— По крайней мере, ты пытался быть откровенным и честно высказал свое мнение.

— К сожалению, это ничего не значит, — ответил слегка смущенный Реймон.

— Но это больше, чем сможет увидеть Гарлу. Понимаешь, он будет смотреть на парня и по инерции думать только то, что должен подумать. Я не говорю, что Билл такой. Он просто… человек не слишком сообразительный и не будет долго ломать голову.

— Мне нужно попасть туда и на месте увидеть, как обстоят дела.

— Если мы когда-нибудь туда попадем.

— Все приличные тачки они отдают патрульной полиции, — фыркнул Реймон.

— А нам оставляют такие драндулеты, — сказала Ронда.

Реймон прибавил газу, и старенький движок недовольно затарахтел.

Когда Реймон с Рондой наконец добрались до места преступления, толпа зевак заметно поредела, зато появился первый репортер, да и представителей власти стало значительно больше. Они обнаружили, что Уилкинс и Лумис стоят возле не поддающейся описанию «шеви». Уилкинс в одной руке держал раскрытую записную книжку, в другой — зажженную сигарету.

— Привет, Реймон, — Уилкинс махнул блокнотом. — Привет Ронда.

— Привет, Билл, — поздоровался Реймон.

Реймон бегло осмотрел местность: узкая улочка, тянущаяся немного вверх с востока на запад, церковь, торговые павильончики и дома с обшарпанными торцевыми стенами у дальнего края сада.

— Мне позвонили из отдела и сказали, что ты приедешь, — сказал Уилкинс. — Ты знал убитого?

— Приятель моего сына, — ответил Реймон.

— Аса Джонсон?

— Да, он.

— На нем был школьный идентификационный жетон, висел на цепочке на шее. Его отец опознал тело.

— Отец здесь?

— В больнице, у жены. Для нее это был страшный удар. Да он и сам выглядит не лучшим образом.

— Что здесь? — спросил Реймон.

— Мальчишку застрелили в висок, выходное отверстие на темени. Мы нашли пулю. Расплющенная, но калибр определить можно.

— Оружия нет?

— Нет.

— Гильзы?

— Нет.

— Какие соображения?

— Пока никаких.

Реймон знал, впрочем, как знали Ронда и Лумис, что Уилкинс уже составил вероятный сценарий случившегося, сходу исключив некоторые варианты. Первое предположение, которое сделал Уилкинс, увидев черного подростка со смертельным пулевым ранением, — «наркоразборка». Такие убийства некоторые копы округа Колумбия открыто называли «зачисткой общества». Естественный отбор, только инициированный местными наркодельцами.

Затем мысли Уилкинса, естественно, перешли к версии убийства в ходе вооруженного ограбления. Но что действительно стоящего мог иметь при себе мальчишка, живший в той части города, где обитают люди в лучшем случае со средними доходами? Куртка «Норт Фейс», стодолларовые кроссовки… но и то и другое все еще было на нем. Значит, такой сценарий маловероятен. Его могли бы ограбить ради пачки денег или нескольких доз наркотиков. Но в таком случае опять всплывала версия о наркотиках.

Возможно, предположил Уилкинс, убитый отбил у какого-нибудь парня девчонку. Или посмотрел на нее как-то не так.

А может, это самоубийство. Но черные парни не убивают себя, размышлял Уилкинс, следовательно, эту версию можно исключить. К тому же на месте происшествия оружие не было найдено. Мальчишка не мог грохнуть себя, а потом мертвым избавиться от оружия.

— Как ты считаешь, Джуз, — обратился к нему Уилкинс. — Парнишка не мог иметь отношения к наркотикам?

— Нет, насколько мне известно, — ответил Реймон.