Золотые волки - Рошани Чокши

– Я всего лишь прошу тебя доверять нам. Ведь мы доверяем тебе, – сказала она. – Ты ведь знаешь, кто я?

– Разъяренная девушка? – отчаявшись, пошутил Северин.

Лайла даже не улыбнулась.

– Я – инструмент. Я это понимаю. И ты это понимаешь.

– Не называй себя так… – начал он.

Но она его перебила:

– И все же ты отказываешься пользоваться моими навыками и умениями, даже когда я об этом прошу. Поэтому тебе нужно о них напомнить.

Она резко протянула к нему руку и схватила его за запястье.

– Лайла, – настороженно предупредил он.

– Сегодня утром ты рассыпал свою баночку с гвоздикой на рукава пиджака. Ты спрятал одно из взрывных устройств Зофьи в доме Гипноса. Ты целый час зачарованно смотрел на костяные часы у себя в кабинете. Что-нибудь еще? Потому что мне есть что сказать, – сказала Лайла срывающимся голосом. – Твой костюм был сшит женщиной, которая рыдала в эту самую ткань. Она обнаружила, что беременна от человека, с которым не связана узами брака. Этот костюм…

– Хватит, – выпалил он, резко поднявшись со стула.

Он посмотрел на ее пальцы, все еще сжимающие его запястье. Никто из них не двигался. Он слышал ее быстрое, прерывистое дыхание с другого конца стола. С тех пор, как они договорились работать вместе три года назад, она ни разу не пыталась читать его вещи. От ее прикосновения он чувствовал себя открытой книгой. Ему нужно было уходить, и чем быстрее – тем лучше.

– Ты не инструмент. Не для меня, – сказал Северин, не глядя на нее. – Но раз уж ты настаиваешь – принимайся за работу. Сделай так, чтобы в списке гостей Дворца Сновидений появилось мое имя.

* * *

Ближе к вечеру Северин услышал шум за дверями своего кабинета. Это было привычным делом, поэтому он не обратил на звуки никакого внимания и сосредоточился на лежащих перед ним документах. На секунду ему показалось, что он чувствует запах сахара и розовой воды: аромат духов Лайлы, которые она хранила во флаконе из кварца. Утром и вечером она проводила хрустальной затычкой флакона по своей бронзовой шее и запястьям. Это был практически неощутимый запах, который ему удалось поймать лишь однажды: когда он скользил губами по ее шее.

Северин потер переносицу.

Убирайся из моей головы.

На одной стороне стола лежала схема роскошной резиденции Дома Ко́ры. На другой – точная копия маски Сфинкса. Вдруг из коридора послышался крик:

– Энигма!

«О нет», – подумал Северин.

– Оставь нас, – произнес властный голос.

Нас?

Северин вскочил со стула, приготовившись сделать отчаянный рывок к двери и запереть замок. Вдруг в кабинет вошла Лайла. Вряд ли кто-то из знакомых смог бы узнать ее в таком виде. Северин никогда не видел ее в образе Энигмы, потому что никогда не посещал кабаре. Но он слышал о том, какое впечатление она производила на публику. Теперь, глядя на нее, он понимал, что эти слухи были лишь жалкой тенью реальности. В маске и с головным убором, украшенным павлиньими перьями, Энигма больше походила на видение, чем на настоящую девушку. По ее спине спускались украшенные драгоценностями перья. Бледный шелк облегал ее ноги: юбка была сотворена таким образом, что ткань постоянно вздымалась и опускалась, словно от порывов невидимого воздуха. Верх ее наряда состоял из жемчужного корсета.

Лайла сделала пару шагов вперед, намеренно выждав достаточно времени, чтобы собравшаяся в коридоре прислуга могла видеть, как ее ладонь скользит по руке Северина.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, – вкрадчиво сказала она.

Затем она повернулась к двери и обвела взглядом галдящую толпу.

– Кажется, у нас есть зрители.

Кто-то из слуг захлопнул дверь в кабинет.

Как только они остались одни, Северин отошел от Лайлы, избегая ее прикосновения. Он покосился на дверь. Слухи уже наверняка распространились по всему отелю, как чума.

– Что? – только и смог спросить он.

– Ты просил внести твое имя в список гостей. Вуаля.

Лайла села в одно из стоявших в кабинете кресел и сняла свой головной убор. От ее прикосновения сотворенный павлиний плюмаж сжался в размерах, превратившись в шелковый зеленый чокер с небольшой подвеской. Она убрала волосы набок и коснулась застежки украшения.

– Он постоянно расстегивается, – сказала она, нахмурившись. – Думаю, Энрике неправильно его застегнул. Поможешь?

Все ее тело казалось расслабленным. Она забыла про ссору. Это была не первая их стычка и уж точно не последняя, но ни один из них даже не думал извиняться. Северин подошел к ней сзади.

– Ты не могла бы объяснить, каким образом это представление помогло мне попасть в список гостей? – спросил он, изучая механизм застежки.

– Все девушки во Дворце Сновидений могут пригласить любовника остаться в их личных покоях, пока идет представление, – ответила она. – Сегодня вечером это будешь ты.

Пальцы Сверина соскользнули с ее шеи. Лайла напряглась.

– Я не забыла про наше обещание, – сказала она самым беззаботным тоном, на который была способна.

Полтора года назад он сам сказал ей, что это не может повториться, и она согласилась.

Ему нужно было вернуть свой Дом, определить свое будущее, которое все еще было покрыто тьмой. У него в постели побывало достаточно девушек, но ничто не могло сравниться с той ночью, когда на несколько мгновений он вдруг забыл, кто он такой. Кем он должен был стать.

Ни один роман не стоил его будущего.

С тех пор они не упоминали о своей договоренности. Они успешно притворялись, что этой ночи никогда не было. Они смогли работать вместе. Смогли остаться друзьями и не зацикливаться на прошлом.

– Это останется обычным слухом, – быстро сказала Лайла. – Завтра я появлюсь под руку с кем-нибудь другим, и тебя больше не будут связывать ни с Энигмой, ни с Дворцом Сновидений.

Северину не нравилось, что его мысли зацепились за слова «сегодня вечером».

Он уже практически застегнул украшение, когда его большой палец задел кожу на ее шее. Лайла вздрогнула и наклонилась вперед. Из-под воротника платья показалась верхняя часть длинного шрама, проходившего по ее спине.

– У тебя холодные руки, – сердито сказала она. – Какой же из тебя любовник, с такими-то руками?

– Настолько хороший, что никто не обращает внимания на холод его рук.

Он хотел пошутить, но его голос прозвучал слишком грубо. Лайла повернулась в кресле, и его взгляд инстинктивно опустился на ее алые губы. Девушка наверняка собиралась в спешке, потому что уголок ее рта был покрыт сахарной пудрой. Она слишком увлеклась готовкой и забыла про время? Или сделала это намеренно? Был ли этот сахарный след на ее губах приглашением, которое она для кого-то оставила?