Тайна девственницы - Виктория Александер

– Это комплимент?

– Даже не знаю, что на меня нашло. Постараюсь, чтобы больше этого не случалось.

Она не сдержалась и улыбнулась. Мужчина был по-настоящему занятный.

– И еще я добавлю, что немного говорю на девяти языках, включая персидский, турецкий и арабский.

Натаниэль уставился на нее:

– Никто не говорит на коптском языке. Он давно вышел из употребления.

– Не совсем. Он до сих пор используется в христианской церкви в Александрии.

– Даже если так, зачем его учить?

– Потому что это самый древний известный язык Египта.

– Полагаю, что это позволяет вам чувствовать свою ученую осведомленность. Но зачем вам турецкий, арабский и персидский языки? Большинство из моих знакомых женщин – даже тех, кто стремится овладеть знаниями, – учат французский, иногда итальянский и, возможно, немецкий. Даже для тех, кто много путешествует по миру, этих языков вполне достаточно.

– Мне кажется, что мы с вами уже обсудили тот факт, что я не одна из ваших знакомых женщин.

– Тем не менее это выглядит довольно необычно.

– Может быть, и так. – Габриэла в задумчивости смотрела на него. Рассказать ему о ее грандиозных планах? Ничего не случится, если она сделает это сейчас. Несомненно, она ему достаточно доверяет теперь, он и так знает слишком много и скорее всего не станет смеяться над ее амбициями. Она в грудь набрала побольше воздуха. – Я надеялась присоединиться к работе моего брата. Хотела быть ему необходимой.

– О, понимаю… – Натаниэль задумчиво кивнул. – Я хочу сказать, что это не является естественным желанием женщины, но, как мы уже установили, вы не похожи на большинство женщин. – Он замешкался и с новым интересом рассматривал ее. – Так это и есть то, чего вы больше всего желаете в своей жизни, я прав?

– Теперь это не имеет значения. – Она пожала плечами и отвернулась. Так или иначе, она рассказала ему все. – Кроме того, я не уверена, что когда-либо смогла бы присоединиться к Энрико, или что он позволил бы мне это сделать. Я надеялась, что, зная достаточно много, я могла бы… например, стать необходимой, важной для его работы, он позволит мне поехать с ним.

– Это невозможно, эти удаленные территории мира, где ваш брат и большинство из нас ищут сокровища прошлых столетий, – не место для западных женщин, – произнес Натаниэль медленно.

– Знаю.

– И это не остановило вас?

– Нет. Я прекрасно понимаю права и обязанности женщин в настоящее время и в наш век. Все же женщины путешествуют по миру. Но я бы предпочла сосредоточиться на археологии, как эксперт, так как знаю об этом больше, чем многие женщины. Но я прекрасно осознаю, что ничего не смогу сделать в одиночку. Это очень грустно, но так уж устроена наша жизнь. – Габриэла по-прежнему не смотрела на Натаниэля, поэтому не заметила, как он подошел к ней сзади. – Так что все мои знания, тренировки, все прошло впустую.

– Мне так жаль, Габриэла…

Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Натаниэлем. Он был меньше чем на ширину ладони от нее. Ее сердце подпрыгнуло. Но она постаралась не обращать на это внимания.

– Ну вот, Натаниэль, я поделилась с вами моими легкомысленными надеждами. Теперь вы знаете мой… – она вздохнула, – секрет, если хотите.

Она грустно улыбнулась ему. И он улыбнулся в ответ так, будто все понял. Вдруг ей в голову пришла мысль, что, несмотря на все, что произошло между ними, он очень приятный мужчина. Мужчина, от которого многое зависело в этой истории. Мужчина, которому можно доверять.

Мужчина, которого можно полюбить.

Он тоже смотрел на нее:

– Но у вас наверняка остались и другие секреты?

– Конечно. У нас у всех есть тайны.

Натаниэль незаметно придвинулся ближе, оперся рукой о полку слева от ее головы.

– Может, есть что-то еще, что вы хотели бы рассказать мне?

– Но тогда у меня не останется никаких тайн. – Взгляд Габриэлы скользнул с глаз Ната на его рот. Она не собиралась делать ничего предосудительного, но подумала о том, что у него очень чувственный рот. – Я бы возненавидела вас, если 6 вам удалось узнать все мои тайны. Пропали бы непредсказуемость, волнение, загадка…

– Смею предположить, что это не стало бы препятствием для нас, – выдохнул Натаниэль.

Габриэла почувствовала, что упирается спиной в полку с книгами. И все же почему бы не поцеловать его? Только один раз. Разве это принесет вред?

– А вы лучше, чем я могла бы себе представить.

– Прекрасно. – Нат снова улыбнулся своей озорной улыбкой, которая могла казаться и глупой, и грустной, и вызывающей, и Габриэла почувствовала, как у нее замирает дыхание и слабеют колени.

– Вы собираетесь поцеловать меня? – пробормотала она.

– Думаю, что мог бы, да.

– Но здесь нет звездного неба, Натаниэль.

– Я мог бы забыть про это условие.

– Могли бы? – Она послушно приподняла голову.

– Я не могу вредить самому себе. – Он придвинулся еще ближе.

– Вы говорили, что первый поцелуй должен быть особенным и что он должен запомниться навсегда.

– Я буду всегда его помнить. – Его губы были совсем близко.

– Натаниэль?..

– Да? – Он колебался.

Габриэла осторожно подвинулась к нему и легко прикоснулась губами к его губам.

– Это сделаю я.

– Ммм… – Он прижался к ней сильнее. Ее живот сжался от нового ощущения.

– Кхм… – Кто-то прочистил горло около дверей библиотеки. – Прошу прощения, сэр.

Проклятие, она узнала этот голос. Натаниэль с неохотой отстранился от Габриэлы, глянул на нее с кроткой улыбкой и повернулся к двери.

– Да?

Ксеркс стоял в дверях, одетый в форму, в какую одеваются все слуги, работающие в богатых домах. Он держал в руках письмо.

– Только что прибыло для мисс Монтини, сэр. Я разговаривал с посыльным.

– Очень хорошо. – Натаниэль взял письмо, взглянул на адрес и передал Габриэле. – Вы у нас давно работаете? – спросил он Ксеркса. – Мне показалось, или сегодня утром здесь стоял ливрейный Джон Фаррел?

– Я сегодня работаю за Джонса, милорд, – произнес учтиво Ксеркс, – он мой кузен.

Габриэла стиснула зубы.

– Вот как? Надеюсь, ничего серьезного не случилось? – спросил Натаниэль.

– Его вызвали в деревню родные по семейным обстоятельствам, сэр.

По семейным обстоятельствам – как же! Габриэла уставилась на Ксеркса.

– Да что вы?

Ксеркс спокойно встретил ее взгляд.