Иван Грозный. Конец крымской орды - Александр Тамоников

Он подъехал к воротам подворья Ризвана, ударил по ним рукояткой плетки.

Во дворе появился парень, неизвестный боярину, и недружелюбно спросил:

– Чего тебе надо, иноземец?

Бордак проделал долгий путь по Муравскому шляху, заезжал в окраинные земли, откуда под видом литвина и пробрался в Крым.

– Тебя не учили вежливости, юноша?

– А вот возьму копье да ударю в грудь, так узнаешь мою вежливость!

– Смотри, какой грозный.

– Я такой.

– Ладно. Позови Ризвана.

– Ты знаешь дядю?

– Дядю? – повторил не без удивления Бордак. – Так ты племянник Ризвана?

Парень не ответил, повернулся, побежал в дом.

Оттуда скоро вышел хозяин и, конечно же, сразу узнал своего старого товарища.

– Михайло!

Бордак покосился на парня, стоявшего рядом с Ризваном.

– Ты ошибся, я пан Марек.

Хозяин подворья рассмеялся.

– Такой же пан, как я мурза. – Он указал на парня. – Его не опасайся, это мой племянник Алим из Кезлева, хороший юноша. Но чего мы чрез городьбу говорим? Алим, открой ворота.

Парень кинулся к ним, снял доску-запор, отодвинул створку.

Бордак заехал во двор, соскочил на землю, потянулся и сказал:

– Притомился я в пути.

Ризван подошел к нему, обнял и сказал:

– Здравствуй, Михайло! Я рад вновь видеть тебя. – Хозяин подворья взглянул на племянника и распорядился: – Коня гостя в стойло, обтереть, налить воды, положить сена. Алим, я попрошу тебя с почтением относиться к моим гостям.

– Так я же не знал, что это твой гость, дядя Ризван.

– Занимайся делом и будь на подворье, можешь понадобиться.

– Да я и не собирался никуда.

– Много слов, Алим. Надо больше дела.

– Да, дядя, прости.

Парень взялся за поводья, но Бордак остановил его и спросил:

– Ты намерен поставить коня в стойло вместе с сумами и оружием?

– А, башка моя глупая!

Он посмотрел на Ризвана, тот махнул рукой:

– Не суетись, соберись.

– Не гневайся, дядя Ризван.

– Я не гневаюсь, я советую, надо понемногу учиться жизни, взрослеть.

– Я уже взрослый.

– Конечно. Сними поклажу!

Алим снял с коня сумы с припасами, булаву, лук с колчаном стрел. Саблю в ножнах Бордак держал при себе. Парень положил все это на скамейку, стоявшую возле дома, и повел коня в стойло.

– А где твой сын? – спросил гость.

– Мой Хусам женился. Помнишь, у него невеста была Гульшен, дочь купца Наби Алая?

– Что-то вспоминается.

– Вот сыграли свадьбу до похода на Русь. Сейчас он пока в юрте недалеко отсюда с молодой женой живет. Рядом дом общими усилиями строим. Трудно дается, денег не хватает, но с помощью Всевышнего поставим и дом, и подворье.

Бордак взглянул на татарина и осведомился:

– Погоди, а разве единственный или младший сын по вашим обычаям не должен оставаться в доме родителей?

Ризван улыбнулся и ответил:

– Должен и, я надеюсь, останется.

– Не понимаю. Хусам же ушел из дома.

– А с чего ты взял, что он так и будет единственным?

– Ты хочешь сказать?..

Татарин рассмеялся.

– Да, Михайло, моя Ираза понесла. Молю Всевышнего, чтобы дал нам сына.

– Вот в чем дело!

Тут вышла во двор и Ираза, заметно располневшая. Лицо ее было прикрыто платком.

Мусульманкам не пристало говорить с чужими мужчинами, но сейчас был не тот случай.

– Приветствую тебя, Михайло.

– Приветствую, Ираза. Я уже слышал о вашем счастье.

– Да, дал Аллах плод. Рожу скоро.

– Так же, как муж, хочешь сына?

– Я хочу дочь, но кто будет, то в воле только Всевышнего.

– Это так.

– А как поживают Алена, Петруша? – спросила Ираза.

– У нас все хорошо.

– Рада за вас, особенно за Алену. Сколько ей пережить пришлось!..

Ризван взглянул на жену и произнес более для порядка:

– Не слишком ли ты увлеклась разговором с чужим мужчиной, женщина?

– Извини, Ризван, но какой же Михайло чужой?

– Перечить мне вздумала? – Он выглядел строго, а в голосе не было и тени злости. – Приготовь лучше баню, разогрей пищу да подготовь комнату для Михайло. Устал человек, проголодался.

– Да, конечно, Ризван.

– А чего ты помощницу не наймешь, когда Ираза в таком положении?

– Жена Хусама Гульшен обещалась сама помогать либо найти хорошую, прилежную девушку.

Михайло улыбнулся и сказал:

– Так Гульшен скоро сама в том же положении окажется.

– Ну коли окажется, то и хорошо. Михайло, ты же за тысячи верст ехал не для того, чтобы узнать, как живет моя семья.

– Почему? И это тоже. Однако есть у меня и дело.

– Это понятно. Ты просто так сюда не вернулся бы.

– Покуда Ираза готовить все будет, может, поговорим?

– Ты торопишься?

– Да как сказать? Время есть, но, знаешь ли, очень уж давит задание, ради исполнения которого я сюда приехал.

– Да, догадаться несложно. Хорошо, пойдем в большую комнату, поговорим.

Ризван наказал жене прервать работу и подать угощение.

Вскоре хозяин подворья и его русский гость лежали на кошме, опираясь на подушки. Между ними была расстелена скатерть, на ней стоял кувшин с шербетом, чаши со сладостями, пиалы.

Ризван разлил напиток.

Бордак сделал глоток и проговорил:

– В этом году во многом по вине наших изменников Девлет-Гирею удался поход не только на южные русские земли, но и на Москву. Ты наверняка наслышан об этом.

Ризван кивнул и сказал:

– Да, здесь по возвращении рати многие хвастались тем, что спалили столицу вашего государства, опустошили многие южные земли. Еще говорили, что царь Иван бросил Москву, войско и бежал то ли в Ростов, то ли дальше…

Бордак прервал татарина:

– Царь не бежал! Это ложь! Но извини, продолжай.

– Бежал или не бежал царь, не столь важно. Ведь его не было во главе войска при обороне столицы.

– Не было, но по иной причине, нежели трусость.