Плохая примета – на счастье - Эльвира Смелик

Сдаться – это окончательно признать себя тупой идиоткой, больной на всю голову мечтательницей. И конченой неудачницей.

Дождь разошелся. Тучи рыдали над Викой. То ли от сочувствия, то ли от смеха. Или судьба проверяла на стойкость и веру, подкидывая еще одно испытание?

Вика забрела во двор того самого дома. Его дома. Чтобы не слишком мокнуть, забралась в деревянный автомобиль-лазалку, торчащий между качелями и песочницей на маленькой детской площадке.

Какой из трех подъездов нужный, она понятия не имела, но все три хорошо просматривались. Только вот никто из них не выходил. И не входил никто. И холодно. Смысла нет дольше сидеть, если только Вика не планирует простудиться. А пока вроде не планирует.

Явилась домой, мама всплеснула руками.

– Вот предупреждала же тебя, что надо зонт брать! Мокрая вся, замерзла. А если заболеешь? – Она вынесла из ванной полотенце. – Вот, вытри голову. Или, может, ванну теплую набрать?

Ага. Чтобы утопиться.

– Пойду чайник вскипячу. – Мама продолжала хлопотать. – Попьешь горяченького. С медом.

Или с ядом.

Вика посмотрела в зеркало. Не специально, просто стояла как раз перед ним, убрала полотенце и напоролась взглядом на свое отражение. Лицо трагически печальное, темные круги под глазами (забыла и размазала тушь, пока вытиралась), волосы дыбом (тоже после вытирания). Зашибись.

Зашла на кухню, забрала приготовленную мамой большую кружку горяченного чая, исходящего густым паром, и пачку печенья, направилась в свою комнату. Уселась за стол – на кровати кружку не поставишь, – придвинула ноутбук.

Танька офлайн, Марго тоже. Ей можно позвонить, но написать легче, чем сказать. Сообщения обезличенные, вроде как и не с конкретным человеком разговариваешь, а с всеобщим разумом. Непонятно, кому легче признаться, чем реальному знакомому. Только Жорик онлайн. Ага, самое то.

Хотя Вика все равно не стала бы признаваться, чем только что занималась. Потому что глупость страшная и наивняк. Чего позориться-то? Даже перед друзьями.

От чая в животе стало тепло. И на душе, как ни странно. Не собиралась Вика убиваться из-за первой же неудачи.

Ну не вышло и не вышло. Конца света вроде не обещали. Раз судьба отвергла Викину помощь, значит, будет действовать сама. По собственному плану. А Вике нечего лезть не в свое дело, а следует, как героиням книг, спокойно сидеть и ждать. По крайней мере в данном случае.

Как героиням книг…

Вика открыла файл. На чем она там закончила?

Видела. Совсем близко. Сверкающее холодом серебро глаз, вертикально вытянутые тонкие прорези змеиных зрачков. Но не верила. И больше не хотела, чтобы сон оборачивался явью.

– Вы… ты…

Слова отказывались точно формулировать предположение. Названное обретает реальность, и ее уже не отменишь.

Дэлия на мгновение зажмурилась, а когда подняла веки, глаза у Ардана были самые обычные, человеческие. И во взгляде читалось раскаяние.

– Испугалась? – Голос тоже изменился, исчезли резкость и холодность. – Не бойся. Это всего лишь фокус. – Губы тронула ироничная улыбка. – Разве человек может превратиться в дракона?

– Не знаю, – неуверенно проговорила Дэлия.

А разве менее невероятное – убивать живые существа простым прикосновением руки?

Пальцы зависли над клавишами, Вика зевнула. Еще рано, но жутко хочется спать. Хотя ничего удивительного. Душевное перенапряжение, вечерний моцион под дождем, промокла-замерзла, а потом отогрелась и расслабилась. Даже в ванную нет сил тащиться. Переживет Вика разок без обязательных вечерних процедур.

Разделась, забралась в кровать под одеяло, пристроила рядом енота, пусть навевает счастливые сны. Но даже тут не заладилось.

Приснился почему-то Захаров. Будто они вдвоем сидят в той самой деревянной машине в чужом дворе. И дождь льет, и темно, и мерзко. И Вика, промокшая почти насквозь. Вода стекает с волос, бежит по лицу черными ручейками, потому что тушь течет. Хотя на самом деле она водостойкая. Но сну какое до этого дело. Вика не видит, но все равно ощущает, что именно черными.

Она зачем-то крутит игрушечный руль. Не сдвигаясь с места, едет в никуда. Захаров сидит рядом, скрестив на груди руки. Невозмутимый. Пялится вперед. А потом поворачивается, смотрит на Вику и хмыкает:

– Полетаева. Ужасно выглядишь.

Дурак. Даже во сне издевается.

Наверно, парню было бы приятно, если бы к нему подошла незнакомая девушка и сказала:

– Привет.

А Вика озадачилась. Только вышла за школьную ограду, и тут этот самый неожиданный «привет». А главное, девушка не совсем незнакомая. Понятно, что из одной школы, но там Вика ее как раз и не встречала. Или не замечала. Помнила совсем по другому месту и времени.

Вечер, улица, Жорик провожает Вику до дома, идут дворами, и тут…

Ну да, это именно она на Захарове висела. Марго ее имя называла, но Вика опять забыла. Какое-то простое.

– Я Лиза, – сообщила девушка. – В десятом «Б» учусь.

– Угу, – кивнула Вика.

– Я с тобой поговорить хочу, – продолжила Лиза. Вроде бы вполне миролюбиво. Не похоже, что у нее какие-то претензии к Вике есть. И совсем непонятно, что ей надо. – Ты ведь с Тёмой за одной партой сидишь?

– Угу, – опять кивнула Вика.

– А я – его девушка.

Да, Вика в курсе. Только непонятно – она тут при чем? И совершенно неясно, как реагировать, что произнести в ответ.

– Даже, наверное, не поговорить, – передумала Лиза. – Извиниться.

Вот уж тут само вырвалось:

– За что?

– Ну, как? – Лиза нерешительно замялась. – За поцелуй. Тогда. Это из-за меня. Мы с ним поссорились, вот он и сделал назло, когда я видела. Тёме-то все равно, а мне неудобно. Ну… что он так тобой воспользовался, лишь бы я приревновала. Надеюсь, ты серьезно к этому не отнеслась. Не подумала, что он искренне, будто ты ему нравишься.

Вот Вике до этого момента фиолетово было. И не вспоминала даже про тот поцелуй, а тут – под землю захотелось провалиться. Стыдно стало отчего-то. Словно она и правда подумала, что Захаров в нее влюбился, и уже планы строила, как оно между ними дальше будет. А то и хуже. Словно она сама к Захарову полезла. И заорать захотелось: «Заткнись!»

Но если заорать, станет понятно, что Лизины слова Вику зацепили. Типа, та права, не зря подозревала. А ведь ничего, ничего подобного. И это ужасное «воспользовался» звучит так, будто Захаров с Викой переспал, а не поцеловал всего лишь.