Плохая примета – на счастье - Эльвира Смелик

– А может, ты есть хочешь? – спросила у малыша Вика, но тут же раскаялась.

Если он действительно хочет есть, что ей делать? Чем кормить? Кашу варить Вика однозначно не собирается. Наверное, должно быть специальное питание. В баночках. А где его искать?

Вика окинула взглядом комнату. На комоде стояла специальная детская кружка-поилка. Или как она правильно называется? С двумя ручками, с фигурной вытянутой крышкой.

– Вовка, пить хочешь?

Малыш перестал жевать зайца, кажется, задумался. Тогда Вика поднялась, взяла с комода кружку. Вовка увидел ее в Викиных руках и тоже встал на ноги, потянулся.

– Что там у тебя? Сок?

Или компот. Какая-то желто-коричневая жидкость.

– Держи.

Вовка схватил кружку, запрокинул голову, выпил больше половины, а потом, глядя на Вику, напряженно замер.

Чего это с ним?

А вдруг в кружке был не сок? Какое-нибудь лекарство. Или… или… да мало ли что, совершенно несъедобное.

Мамочки!

Вика закрыла рот ладонью, чтобы не завопить в отчаянии, хотела броситься к малышу, подхватить его на руки, чтобы скорее бежать… куда? Но тут голубые Вовкины колготки начали резко темнеть. Сначала одна штанинка, потом другая.

Ну, класс! Во второй раз.

– И что нам теперь делать? – спросила Вика у Вовки, тот в ответ довольно улыбнулся. И все.

Снимать мокрые колготки – это понятно. А дальше? Помыть? Надо или нет? Или просто переодеть? Но даже если просто переодеть, где взять сухие чистые штаны?

Захаров!

Хоть бы рассказал, где что находится, перед тем как сбежать. Но он, наверное, прекрасно понимал, что пока рассказывает и объясняет, сбежит Вика. Вот и выскочил скорее из квартиры.

Где его черти носят? Обещал же недолго. И что у него за срочное дело? Помчался на свидание к своей девице, как ее там? Вроде Лиза. Пока Вика развлекает младшего братишку.

– Как думаешь, Вовка, если я тут начну лазать по шкафам, это будет не слишком неэтично? Я же не грабить собираюсь, а просто чтобы найти тебе другие штаны.

Входная дверь хлопнула. Ну наконец-то.

– Значит, можно не лазать. Это хорошо.

Но, похоже, Вика рано расслабилась. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге нарисовалась женщина, ровесница Викиных родителей. Захарова-мама.

– А вот и… – не договорила, уставилась на Вику, несколько секунд изучала ее озадаченным взглядом. – А где Артём?

Вика то ли пожала плечами, то ли втянула голову, то ли, вообще, поклонилась.

– Он… он сейчас придет.

Входная дверь опять хлопнула. Хочется надеяться, что это не Захаров-папа.

Они стояли неподвижно, молчали и ждали. Втроем. Даже Вовка не торопился бежать к маме, словно понимал: сейчас что-то будет.

– Я вернулся, – сообщил Захаров, открывая дверь.

– Вот и замечательно, – встретили его леденяще спокойные слова мамы, и он сразу спекся, потерял вечную свою самоуверенность. – Теперь объясни, что здесь происходит.

– Ну… Мне понадобилось уйти. Ненадолго. Меня и не было-то минут десять.

«Почти час», – мысленно поправила Вика.

– Вот я и попросил Вику. Мы с ней за одной партой сидим. Надежный человек.

– Конечно, – подозрительно легко согласилась мама. Вовка уже висел на ее ноге.

Вика отмерла.

– Я пойду. – И рванула к выходу.

Захаров рванул за ней.

– Я провожу. До дома.

– С чего бы это? – поинтересовалась у него мама, и в ее голосе по-прежнему напряженно позванивали холодные льдинки. – На улице вроде еще не темно и не опасно.

– Девушек полагается провожать, – оправдался Захаров, торопливо вытолкал Вику из квартиры, она даже куртку застегнуть не успела. А сам Захаров, вообще, куртку в руках держал, только на лестнице надел. Еще и бухтел между делом: – Ну надо же, непруха. Всего-то на пару минут опоздал.

Испугался, смылся. Хотя мама у него не выглядит грозной и строгой, и ростом она сыну всего до подбородка. Но Вика злорадствовать не стала. Она не такая, как некоторые.

Дошли до детской площадки, Захаров затормозил.

– Ну ладно. Пока.

– Домой побежишь?

– Не. Не сейчас.

Надеется, мама успокоится и смягчится или замотается с младшеньким и прочими бытовыми делами. А ведь обещал проводить до дома. Но Вике это тоже без надобности. Как и слова благодарности.

– Ага. Пока. Только не рассчитывай, что я второй раз куплюсь на такое.

Захаров невозмутимо дернул плечом, склонил набок голову и выдал:

– Я чего-нибудь новенькое придумаю.

Развернулся, махнул рукой.

– Ты…

А! Бесполезно. Чего зря воздух сотрясать возмущенными воплями. Ну его. На кой он Вике сдался.

Только некоторые по-другому думали. Но она-то об этом не подозревала, не умела чужие мысли читать, ни вблизи, ни тем более на расстоянии.

Две девушки увидели, как Вика с Захаровым выходили из подъезда, переглянулись многозначительно. Одной из них была Лиза Топоркова.

– Откуда это они? – удивленно воскликнула ее подруга.

Лиза закусила губу, но сообщила честно и вполне равнодушно:

– Тёма здесь живет.

– Даже так? – переспросила подруга с негодованием и хмыкнула. – Я-то считала, он в школе представление устроил, исключительно чтобы тебя побесить. А тут, оказывается, все серьезно. Даже слишком. Умеет Тёма уговаривать. – Она красноречиво глянула на Лизу, но та проигнорировала двусмысленный взгляд, сохранила прежнее равнодушие, еще и холодной снисходительности к нему добавила.

– Может, девочка и не стала долго ломаться?

Подруга поддержала ее предположение согласными кивками, но тут же добавила:

– А по виду не скажешь. Прямо сама невинность.

– Ну, она же с Хижняк связалась, – заметила Лиза. – Не случайно ведь. Общность интересов.

– И что собираешься делать?

Топоркова улыбнулась, нарочито беззаботно:

– Я подумаю.

Даже хорошо, что Захаров не потащился провожать Вику. Иначе бы все испортил. Ей уже немного до дома оставалось, когда она увидела шагающего навстречу – да, да, да! – того самого парня, который гулял с леонбергером, и почувствовала, как губы, независимо от ее воли, растягиваются в счастливую улыбку.