Дядя Джимми, индейцы и я - Артур Беккер

Кроме того, Гржибовский был вынужден сократить время наших выступлений.

— Поляки вообще больше не хотят жениться, — сказал он. — Они предпочитают жить вместе без свидетельства, как канадцы какие-нибудь, и наши католические женщины тайком принимают противозачаточные пилюли. Куда это всё нас приведёт? К банкротству целого народа? А вы, Коронко, если ещё раз приведёте с собой ваших индейцев, этих язычников, я вышвырну вас вон! А теперь отправляйтесь домой! Вы уже снова пьяны!

— Есть, шеф! — сказал Джимми.

Чак, услышав это, разъярился. Мне пришлось его удерживать, чтобы он не вцепился в горло Гржибовскому. Он чувствовал себя глубоко оскорблённым. Была задета его честь. Он и на парковке всё ещё продолжал дёргаться, мотал в воздухе своей солдатской курткой и грозил, что вернётся и подожжёт польский клуб. Я силком утащил его к машине, и поговорить мы смогли только дома Джимми сказал:

— А хорошо могло бы получиться с поджогом, только, к сожалению, я больше не работаю в страховой компании! И никаких денег мы из этого не извлечём.

После концерта в «Принцессе Манор» Чак стал избегать меня. Он почти не выходил из гаража-мастерской. А когда бывал в своей комнате, то запирался на ключ. За неделю мы стали чужими людьми, и я несколько раз пытался выведать у Бэбифейса, как я должен был тогда повести себя с Гржибовским, чтобы не вызвать ярости Чака. Но Бэбифейс всякий раз отвечал одно и то же:

— В гневе человек сам не знает, что делает, и если он хочет отомстить, ему нельзя быть в гневе.

Дядя даже хотел дать мне свой голосовой генератор, чтобы я смог исцелить Чака от его добровольного одиночества.

— Парень наверняка обрюхатил ту китаянку, которой он чинил «БМВ», — сказал он, — и теперь не осмеливается сказать нам правду! Ребёнок родится красно-жёлтым бастардом! Ну и на здоровье!

В конце концов Чак пришёл ко мне в видеопрокат и сказал:

— Тео! В гробу я видал вашего польского босса!

— Послушай, это же совершенно бессмысленно — сердиться на старого хрыча, — сказал я.

— На самом деле не так, но теперь это уже не имеет значения! Я больше не сержусь. Кстати, ты хоть знаешь, почему твой дядя постоянно заказывает Hi-Fi-аппаратуру? Он перепродаёт её русским — усилители, приёмники, видеомагнитофоны, наборы кассет и всё такое! Он продаёт эти вещи, когда ты на работе!

— Ты не сообщил мне ничего нового, — ответил я.

— А недавно он даже спросил меня, — продолжил Чак, — не смогу ли я ремонтировать и продавать машины по его заказу, потому что у него есть хорошие клиенты из Минска. Он мне сказал: «Чтобы быстро заработать деньги, стоит кое-чем рискнуть!» Он на всё способен и того и гляди притащит в наш дом русскую мафию.

— Не позволяй себя втянуть в какие-нибудь его торговые делишки! — ответил я. — Он тебя поработит и больше уже никогда не выпустит из своей тюрьмы. Придется нам взять всё это дело под контроль!

Дома мы созвали кризисный совет и потребовали от дяди, чтобы он сказал нам всю правду о своём сомнительном гешефте.

Со своей стороны мы пообещали ему помочь в выплате рассрочки, которой за это время набежало уже три тысячи долларов. С тех пор как я работал в видеопрокате и зарабатывал больше, чем в «Тако Белл», я смог отложить небольшую сумму. Деньги хранились не в банке, я спрятал их по старому ротфлисовскому методу — между простынями в моём платяном шкафу.

Но Джимми заверил нас, что его фирма по продаже развлекательной электроники развивается великолепно. И что с выплатами нет никаких просрочек, даже напротив, он уже смог скопить тысячу долларов.

Как-то я увидел в газете, которую читал Бэбифейс, объявление одного польского кредитного посредника: «Русский эмигрантский банк предлагает ссуды на благоприятных условиях». Я сказал Чаку:

— Те небольшие деньжата, которые у меня завелись, неплохо было бы во что-нибудь вложить!

Мы разработали две бизнес-идеи и рассчитали, что нам на них потребуется около пятидесяти тысяч долларов — в качестве стартового капитала.

Когда мой дядя услышал, что мы замышляем нечто великое, он сразу решил присоединить к нашему делу и свои собственные сбережения.

Мы огласили наши планы перед ним и Бэбифейсом. За две тысячи долларов мы сможем взять кредит в Русском эмигрантском банке для основания фирмы. После небольшого взноса для вхождения в бизнес нам сразу же будет предоставлен кредит в пятьдесят тысяч долларов.

— Я всегда говорил, — заявил Джимми, — что русские — это единственный славянский народ, который никогда не бросит в беде своих братьев - поляков!

Чак вычитал в журнале «Вог», взятом у Джинджера, что хитом сезона стала японская еда. Поэтому мы решили для начала открыть в нашем доме суши-ресторан. Для этого надо было немного перестроить первый этаж. Я выразил готовность перебраться в подвал, чтобы освободить мою комнату под ресторан.

— А что это такое — суси-ресторан? — спросил Джимми.

— Не суси, а суши! — рассердился Чак. — Это когда подают сырую рыбу из Японии! Нори - Маки и сашими, и Токио, и Осака!

Джимми закатил глаза и закурил сигарету:

— И что за рыбу подают? Неужто пиранью на тостах?

— Мы возьмём на работу японца, — сказал я, — который сможет нам приготовить хоть шар - рыбу! Тут ни на миллиметр нельзя ошибиться! Ведь её яд смертелен!

Джимми пришёл в восторг:

— Я буду у вас поваром! Я лучший польский специалист по приготовлению шар-рыбы! А Бэбифейс будет моим ассистентом! Настоящего японца из Японии вам всё равно не заполучить, это слишком дорого, а если мне немного постоять перед зеркалом и как следует напрячь глаза, то я сойду за самурая!

— А самурай — это тоже рыба? — спросил Бэбифейс.

Но суши-ресторан должен был послужить лишь началом, поскольку основные деньги мы надеялись заработать на погребальном бизнесе — непродолжительная работа дяди Джимми в качестве водителя катафалка дала нам решающий толчок в этом направлении, только наша фирма должна была специализироваться на летаргических усопших. Газетные сообщения со всего света укрепляли нас в наших намерениях: в моргах повсюду буйствовала жизнь.

Наша фирма будет называться «Говорящий гроб», и мы уже готовили объявление в «Жёлтые страницы». Мы собирались оснастить наши гробы радиоустройствами, чтобы безутешная родня у себя дома могла принять сигналы бедствия от их ошибочно погребённого покойника

Чак сконструировал радиоустройство, что оказалось не таким уж сложным делом. В его гараже - мастерской нашлись все необходимые части для опытного образца.

Моему дяде наша идея совсем не пришлась по вкусу:

— Ах вы, осквернители трупов! Кто однажды лёг в гроб, тот уж будь любезен оставаться там, а не бродить, как зомби, спотыкаясь, по улицам. Обратного хода нет, снова корова не телится. И номер с вечной жизнью у вас не пройдёт, даже не старайтесь! Иначе бы все люди быстренько кончали жизнь самоубийством, а не маялись здесь по семьдесят да по восемьдесят лет. Вы же не верите, как Бэбифейс, в рай, по которому разгуливают вместе счастливые бизоны и охотники?