Евангелие рукотворных богов - Вадим Вознесенский

– Руки вперед и тихо вылазим! – хрипло приказывает один из наемников.

Однако спрятавшийся не спешит выполнять команду. Он вообще не шевелится.

Никто не обращает внимания, что происходит за их спинами. Если хотя бы один обернулся, то смог бы увидеть шокирующее зрелище, а может, и спасти себе жизнь. Потому что скрюченная и неестественно вывернутая рука одного из лежащих позади трупов начинает двигаться. И голова, покрытая коркой крови, отрывается от пола. Все это совершается не медленными рывками, как предпочитают описывать пробуждение нежити, а обескураживающее молниеносно.

Недавний мертвец броском оказывается на ногах, и два ножа в его руках одновременно вонзаются под доспехи, где-то в район поясницы тех двоих, кто находится ближе к нему. Тем же плавным движением он выдергивает лезвия и вполоборота мечет их одно за другим в оставшихся. Сталь находит незащищенное горло одного и поражает в пах другого. Последнее не смертельно, но очень болезненно, поэтому наемник надрывно взвывает и не может противиться, когда огромный тесак, со свистом рассекая воздух, пробивает нехитрый панцирь и поражает сердце.

* * *

Ванко был лишен возможности все это видеть, да оно и к лучшему – остался бы заикой. И так, когда перед ним возникло и без того безобразное, теперь еще и измазанное кровищей лицо Ключника, мальчик вздрогнул и судорожно сглотнул.

– Давай выбирайся. – Рахан протянул ему руку.

– Как ты их? – Паренек ошарашенно осмотрелся.

Прибавление еще четырех покойников превратило помещение в страшный жертвенник, алтарь одержимого психопата.

– Застал врасплох. – Ключник сбросил доспех и подобрал один из арбалетов.

По-прежнему не приближаясь к окнам, он бегло осмотрел двор. Пусто. Оставшиеся разумно рассредоточились, предупрежденные воплем. Не удивительно.

И тем более не удивительно, чем занялся Рахан. Конечно – с маниакальной методичностью выворачивать карманы своих жертв. «Опомнись!» – взывало все в душе наблюдавшего такую беспечность мальчика. За дверью враги, с минуты на минуту может хлынуть внутрь толпа нападающих, а Ключник беззаботно копается в чужих вещах. Других проблем у него нет.

– Не беспокойся, – поднял взгляд боец, словно прочитав мысли Ванко, – их осталось трое, они сейчас выжидают, потом подберутся поближе и начнут переговоры. Вот тогда времени уже не останется. Отдыхай… Ого!

Рахан вытащил из подсумка и удовлетворенно подбросил в руке небольшой металлический сосуд. Тускло-зеленый овальный предмет с коротким толстым штырем в верхней части удобно умещался в ладони и на вид был абсолютно бесполезен.

– Видал? – В единственном глазу Ключника вспыхнула искра почти мальчишеского восторга.

Ванко с безразличием пожал плечами – внешне вовсе зряшная вещица. Разве что с каким-нибудь чудодейственным свойством.

– А что это?

– Эхо войны, – ухмыльнулся-оскалился Рахан, – последний аргумент.

Мальчик понимающе кивнул, он слышал о могущественных духах, заточенных в пыльных бутылях. Вот только узилище всесильного демона Ванко представлялось несколько иначе, чем невзрачная, обшарпанная банка.

– Что-то засиделись мы, – вполголоса проворчал Ключник.

Он подхватил мертвеца, которого только что обшаривал. Легко, за пояс и за шиворот, поднял и понес, как носят ягнят в овчарне. Это казалось неестественным, но истощенный Рахан, похоже, почти не тяготился грузом.

Он доковылял к двери, пинком распахнул ее и резко выбросил свою ношу вперед. Тело, описав дугу, мешком ухнуло на землю в паре саженей от входа.

Ничего не произошло – никто не бросился в отворившийся проем, никто не послал стрелу в солдата. Тишина. Минута-другая расслабляющей тишины прерывается внезапно пронзительным свистом.

– Эй, ты, там, в доме! – кричит откуда-то издалека главарь нападавших.

– Да! – отвечает Ключник.

– Что с моими людьми творишь?

– Убиваю, не видишь?

– Разозлил ты меня!

– Да мне как-то…

– И что дальше думаешь делать?

Рахан сел на кровать и начал массировать поврежденную ногу. Ванко не переставал удивляться, насколько необычная личность стала его спутником. Боец молчал, но он не размышлял над услышанным, просто держал паузу. Словно раздумывающий в затруднительном положении человек.

– Ну? – не выдержали снаружи.

– А черт его знает.

– Жить хочешь?

– Допустим.

– Есть вариант.

– Рассказывай.

Ключник заинтересован? Никоим образом! Растирает голень как ни в чем не бывало.

– У меня тут уйма народу полегло, теперь люди нужны, выходи, к себе приму, ты, я вижу, не промах!

– А гарантии?

– Все по-честному – кровью повяжешься.

– Это как?

– Тут ваш старик еще шевелится – тебе и кончать.

– А иначе?..

– Иначе я из этой избушки сейчас факел сделаю, углей, вон, хватает.

Углей действительно хватало – больше половины хутора уже исчезало в веселой пляске прожорливых языков пламени.

– Подумать надо. Дед меня от смерти спас!

– Он тебя и сейчас спасти может. Подумай, только не долго, а то я нервный!

Ванко весь сжался – страшный выбор, убийство отца. «Нет!» – чуть было не закричал, но мягкая замша перчатки плотно охватила рот.

– Тихо, – одними губами откликнулся Рахан, – сиди и не высовывайся.

– Эй, я терпение теряю! – снова первым подал голос Серый.

– Не суетись, выхожу я!

– Только медленно!

Солдат еще раз махнул мальчику – не шевелись, мол, и спокойно шагнул к двери.

На улице уже рассвело, поэтому вышедший на невысокое крыльцо на мгновенье зажмурился. На фоне темных бревен избы стоял, опустив взведенный самострел и нахмуренно глядя вперед, высокий худой человек в коротком бесцветном балахоне и синих вылинявших штанах, заправленных в неожиданно хорошие шнурованные сапоги. Рядом, чуть позади, прильнула к стене невысокая черная фигура. Облик появившегося выражал усталую обреченность, притаившийся же в тени походил на хищного зверя, готового к броску. И зверь прыгнул.

К выпирающему кадыку Ключника прижался, натягивая грубую кожу, стальной клык узкого лезвия.

– Осторожно, не поранься, – промурлыкали ему в ухо. – Зачем тебе оружие?

Руки солдата медленно поползли вверх.

– Не дергайся! Арбалет брось! – уже резче приказал пленитель.

Рахан опустил самострел и начал бесцельно водить им из стороны в сторону, будто не зная, куда положить.