Все не так - Александра Маринина

Н-да, опять я попал. Что делать-то? По-хорошему, надо быначать поддакивать и всячески развивать тему, мол, Анна Алексеевна совершенноправа, и так далее. Но развивать что-то не хотелось. То ли я был не совсемсогласен с бабушкой Даны и Юли, то ли что-то в ее рассуждениях и тоне мне непонравилось – с ходу разобраться не удалось, но я растерялся, так что и этутему пришлось свернуть.

Вот таким образом уже во второй день своей работы у Руденкоя понял, что большая семья совсем не обязательно означает «дружная», даже еслиони в выходной день собираются все вместе за обеденным столом. Юля не любитДану, а Анна Алексеевна почему-то не жалует красавицу Елену. Ну, кто наочереди? Какие тут еще есть подводные течения?

Я уже почти допил свой кофе и собирался убраться изстоловой, когда появилась мать Юли (ее имя я тоже запомнить не сумел, носпасибо хоть вообще вспомнил, кто она такая). Сегодня она выглядела еще хуже,чем в тот день, позавчера, когда я увидел ее впервые. Наверное, она чем-тобольна. Вот и на работу не ходит, уже половина десятого, а она дома…

Хмуро поздоровавшись со мной, она сразу переключилась набабушку, словно меня тут и вовсе не было. Мне нравится такая манера, сразуначинаешь чувствовать себя полноценным человеком, которого если и не уважают,то хотя бы замечают его присутствие. В первый момент я собрался было оставитьнедопитую чашку и уйти, чтобы не мешать приватной беседе, но потом передумал,засунул самолюбие подальше и подлил себе кофейку. Посижу, послушаю. Должен жея, в конце концов, выполнить задание Наны. Она права (как всегда): чем быстреесделаю – тем скорее она отстанет.

– Лара так расстроена, – говорила Юлина мама. Какже ее зовут-то? Как-то Олеговна, коль она родная сестра хозяина. Но воткак? – Опять Миша дурит, не хочет ехать в Никольское, на открытие.

– Не хочет? – удивилась Анна Алексеевна. – Апочему?

– Говорит, всех приглашают с семьями, то есть с женамии с детьми. Он не хочет ехать с Ларой, говорит, что уже сто раз ездил на такиемероприятия, и все без конца спрашивают, где его дочь да почему не приехала. Онже раньше всегда ее привозил, и все знают, что у него есть дочь. Однажды он невыдержал и сказал, что, мол, она уехала учиться за границу, вслед за Тарасом,так какая-то гадина узнала, что это неправда, и всем растрепала, и Мишу потомвсе знакомые шпыняли. А что ему делать? Правду говорить не хочет, и я егопонимаю. Ссылаться на то, что Дана болеет, тоже как-то нехорошо, говорят,нельзя врать про болезни, можно накликать. И потом, когда все с детьми, а онтолько с женой, возникают вопросы: мол, что, у Руденко детей нет, что ли? Вобщем, ему надоели все эти разговоры, и он решил в Никольское не ездить.

– Ну и хорошо, – одобрительно кивнуластаруха, – и нечего им там делать, в Никольском этом. Если есть свободныйдень, пусть лучше дома отдохнет, на кладбище со мной съездит.

Опять кладбище! Что за странный пунктик у этой семейки?

– Я тоже так думаю, – поддакнула Юлина мамаОлеговна, – но Лара очень переживает. Ей так скучно сидеть дома, хочетсякуда-нибудь выехать, развлечься, она же ничего не видит, нигде не бывает.

– Ну конечно, – фыркнула Анна Алексеевна, –нигде она не бывает! Что ты мне рассказываешь! Да она из салонов не вылезает,то прическу делает, то маникюр, то массаж какой-то с водорослями, то кофе пьетс подругами. Ее и дома-то никогда нет. Что-то ты крутишь, Валентина. Давайвыкладывай, в чем дело.

Правильно, Валентина. Валентина Олеговна. Теперь вспомнил.

– Мамуля, мне, честно говоря, плевать на Ларку, пустьона хоть с ума сойдет от скуки, но мне Мишеньку жалко. Он так много работает,совсем не отдыхает, так ведь и надорваться недолго. А прием в Никольском – этозамечательный отдых, там такая природа дивная, воздух просто волшебный, он бытам хоть немного восстановился. И потом, такие приемы деловым людям обязательнонадо посещать, там завязываются и поддерживаются нужные и важные знакомства,без которых бизнес не может идти успешно. Даже я это понимаю, и Миша понимаеттем более. Надо как-то уговорить его поехать.

Эвона как! Плевать ей на Ларку, на Ларису Анатольевну тоесть. При этом я готов был голову дать на отсечение, что Валентина Олеговнасобиралась сказать: «Пусть она сдохнет от скуки», но в последний моментвсе-таки вспомнила о присутствии в столовой постороннего, то есть меня, ибыстро изменила набор и порядок слов в предложении. Еще одно подводное течениеоткрылось.

– Да как же его можно уговорить, если он без детей нехочет ехать, – возразила бабушка. – У тебя что-то на уме? Говори, нетяни.

– Да я вот подумала… может, пусть он Юлечку с собойвозьмет? Смотри, мамуля, какой хороший вариант: они приезжают втроем,полноценная семья, и ни у кого никаких вопросов. Кто знал Дану, тому можносказать, что Юля – племянница, но большинство-то Дану никогда не видело, и всебудут думать, что Михаил Руденко приехал с семьей. В конце концов, так оно иесть, мы же все – одна семья, правда? Мы и живем вместе.

– Возможно, возможно, – старуха пожевалагубами. – Надо с Мишенькой поговорить, предложить ему. В конце концов, мывсе здесь живем на его деньги и должны делать все, чтобы его бизнес шел успешнои деньги не кончились.

– Так как, мамуля, ты скажешь Мише? – радостновстрепенулась Валентина.

– А почему бы тебе самой с ним не поговорить? А лучшевсего поговори с Ларой, если она так заинтересована в этой поездке, то сможетего убедить.

– Вот еще. Ларка меня слушать не станет. Ты же знаешь,как она ко мне относится. А Миша к тебе прислушивается, он очень уважает твоемнение.

Замечательно. Стало быть, у Ларисы Анатольевны и ВалентиныОлеговны неприязнь взаимная. Ну, господа скорпионы, кто следующий? Какие ещеприятные открытия ждут меня в расчудесной семье Руденко?

– Ну, Валюша, ничего не поделаешь, придется нам с тобойтерпеть. – Анна Алексеевна кинула в мою сторону настороженный взгляд,проверяя, не слишком ли внимательно я слушаю их разговор, но я и ухом не повел,вовремя сделав вид, что углубился в лежащий на барной стойке журнал и читаюнечто неизмеримо важное и интересное. – Не мы с тобой выбирали, на комМишенька женился. Хорошо, я сама ему скажу.

О! Еще одна новость. Свекровь недолюбливает невестку и неодобряет выбор сына. Интересно, она всегда этот выбор не одобряла или только впоследнее время? Наверное, для меня величайшим открытием будет известие о том,что в этом доме кто-то к кому-то искренне хорошо относится.

Но меня, ясное дело, обидело, что они так вот запростообсуждают свои интимные семейные дела в моем присутствии. То есть, с однойстороны, это мне, конечно, на руку, ведь надо же разобраться, что тут к чему икто чем дышит, и поручение Наны выполнить, да и самому полезно, мне же здесьработать, трудиться в поте лица, так сказать. Но, с другой стороны, что я –вещь неодушевленная, домашнее животное, которое ничего не понимает и которогоможно не стесняться? Вот и Дана меня не стесняется, и эти тетки – одна другойстарше, мамаша с дочкой.