Солнце сквозь пальцы - Габриэле Клима
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Извини, – сказал он, остановившись в дверях. – У тебя случайно не найдется сигарет?
– Сигарет?
– Да, сигарет, – Ник поднес два пальца ко рту. – Не будет?
Дарио покачал головой.
– Молодец, – похвалил его Ник, – Молодец, сынок. Курение – не детские игрушки.
Он помахал ему и исчез внутри фургона.
Курение – не детские игрушки. Конечно, нет, папа, и никогда ими не были. Дарио пошарил рукой в заднем кармане джинсов. Вот они, сигареты. Ты этого не ожидал, а у меня в кармане лежат сигареты.
Дарио представил, как курит со своим отцом в фургоне. Рядом стоят банка пива и миска с дикими артишоками. Ему стало плохо от одной мысли о том, чтобы курить с отцом, с таким, как Ник, который, может, и не был его отцом на самом деле. Дарио никогда бы не выбрал в компаньоны такого человека, как Ник.
Он лег в шезлонг и закрыл глаза. Где-то по-прежнему кричали чайки. Над головой повисли плотные облака. Через минуту он уже спал.
Проснулся он от странного шума. В ближнем лесу эхом отдавался странный металлический звук.
Он открыл глаза и прислушался. Казалось, кто-то играет на трубе. Дарио посмотрел на небо, усеянное звездами. Деревья вокруг были бесцветными и неподвижными. Иногда звук трубы прерывался, невидимка фальшивил. Кому придет в голову играть на трубе глубокой ночью в такой глуши?
Дарио встал и подошел к обочине, посмотрел по сторонам. Он окинул взглядом трансформаторную будку, погруженную в тень, глаз светофора, мигающий в темноте.
Легкий ветер омывал дорогу. Трубные звуки стихли.
Кричала какая-то птица. К перекрестку подъезжал автомобиль.
Дарио развернулся и пошел обратно. Вдруг он услышал резкий визг тормозов и удар. Затем тишину нарушил шум двигателя.
– Эй! – крикнул Дарио. Ответа не послышалось. – Всё в порядке?
Тишина. Двигатель. Печальная ночь.
Дарио добежал до перекрестка и начал спускаться по дороге.
Там стоял автомобиль. Включенные фары красными огнями освещали черную равнину.
– Эй! – снова крикнул Дарио.
Автомобиль резко тронулся с места и быстро исчез в темноте.
Дарио прищурил глаза. На дороге что-то лежало – темное, неподвижное.
Он подошел ближе и увидел птицу. Одну из тех, с длинными ногами, цаплю или как ее там.
Дарио присел, протянул руку. Птица дернулась, взмахнула крыльями, начала бить ими по воздуху и асфальту.
– Тише, тише, – прошептал Дарио.
Он взял птицу обеими руками, погладил мягкие и гладкие перья. Птица успокоилась. Она подняла голову и вытянула шею.
В этот момент на спуске показался другой автомобиль. Он приближался к перекрестку.
Дарио встал.
– Эй! – закричал он и махнул рукой. – Стой! Стой!
Автомобиль остановился.
– Что случилось? – крикнула женщина, опустив стекло.
– Птица. Ее только что сбили.
Женщина вышла из автомобиля, подошла ближе и встала перед Дарио. Ее длинное голубое платье почти касалось земли. Это была монахиня.
Дарио вскочил на ноги. Монахиня улыбнулась.
– Она ранена? – спросила она.
– Да. Думаю, что да, – ответил Дарио. – У нее что-то сломано.
Монахиня взяла птицу и осмотрела ее. У женщины было нежное вытянутое лицо.
– Да, у нее сломано крыло, – заключила она. Она погладила цаплю по спине. – Ты знаешь, где здесь ближайшая ветеринарная клиника?
Дарио покачал головой.
– Нет, я здесь не живу. Я приехал… к друзьям, – сказал он, опустив глаза.
– Понятно, – ответила монахиня. – Нужно показать ее врачам.
– Вы сможете сделать это?
Монахиня внимательно посмотрела на Дарио. От ее ясного и чистого взгляда ему стало не по себе.
– Конечно, я обо всем позабочусь, – женщина положила птицу на землю. – Держи ее крепче, я схожу за одеялом.
Она вернулась в автомобиль и открыла заднюю дверь.
Цапля посматривала на Дарио одним глазом. Ее взгляд был сосредоточенным.
– Спокойно, – сказал Дарио.
Он прижал цаплю к себе, как маленького ребенка. Где-то в пушистой груди стучало крошечное сердце. Цапля не сопротивлялась.
– Неси ее сюда! – крикнула монахиня.
Они укутали птицу в одеяло и положили на заднее сиденье между пакетом с абрикосами и корзинкой с клубками шерсти.
– Аккуратнее. Молодец. Вот и все. Знаешь, ты очень хорошо обращаешься с братьями меньшими.
Дарио улыбнулся и сказал:
– Лучше, чем с людьми.
– Это практически одно и то же, – сказала монахиня. – Люди тоже хрупкие существа. Порой они тоже ломают крылья.
Дарио отошел от автомобиля.
– Я знаю одного, – вздохнул он, – человека со сломанными крыльями. Его посадили в инвалидную коляску. Ему помогают ассистенты, даже в школе. Пусть и такие дуры, как…
Дарио резко замолчал и поднял глаза на монахиню.
– Извините.
– Что ж, – сказала монахиня. – Ему повезло иметь такого друга, как ты, если ты его друг.
Дарио опустил глаза.
– Нет, это не так. Он не должен быть здесь. Это я его привез, – признался он. – Я похитил его. Я даже не знаю, зачем я это сделал.
Монахиня молчала.
Цапля дернулась. Она открыла клюв, подняла голову, вытащила крыло из-под одеяла.
Монахиня снова аккуратно укутала птицу.
– Не волнуйся, – сказала она Дарио. – Я позабочусь о ней. Ты же позаботься о своем друге и делай то, что считаешь правильным.
Она положила птицу на заднее сиденье.
– То, что считаешь правильным. Если бы кто-то сказал мне, что правильно, а что нет… – вздохнул Дарио.
– Стоит только хорошенько подумать, и ты поймешь, что уже знаешь это, – сказала монахиня. – На самом деле ты лучше, чем тебе кажется.
Она улыбнулась. Дарио протянул руку и тут же отдернул ее. Как прощаются с монахинями? Он не знал.
– Спасибо, что остановились, – сказал он.
– Спасибо, что не прошел мимо.
Она села в автомобиль и уехала.
Когда Дарио вернулся в трейлер, Энди спал, лежа на боку. Его худые ноги оказались под матрасом. Дарио наклонился, подвинул его, приподнял руку Энди – хрупкую, худенькую, словно крыло цапли, и положил под одеяло. А потом лег рядом.
Фургон остановился на привокзальной площади. Солнце уже поднялось высоко, но было по-прежнему прохладно.