Солнце сквозь пальцы - Габриэле Клима
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дарио сидел рядом с Энди, который сжимал в руке клюшку для игры в поло, а вернее, обычную палку, конец которой был обмотан скотчем.
Флора вошла в фургон и положила на стол холщовую сумку. Она вынула ленту из волос, и по ее плечам заструился зеленый водопад.
– Моя умница Флора, – довольно сказал Ник, встав с кресла.
После обеда они играли возле фургона: били по пластиковому мячу импровизированными клюшками. Дарио и Энди в седле рэкмобиля против Ника в старом кресле на колесиках. Инвалиды против Садов – 22:18. Инвалиды разгромили Сады на домашнем поле благодаря грамотной и гибкой стратегии.
Теперь игроки собрались в раздевалках, сложили мяч и клюшки. Все, кроме Энди. Он не выпускал клюшку из рук и всем своим видом показывал, что не собирается отдавать ее.
– Моя умница Флора, – воскликнул Ник. Он подошел к ней, взял сумку и выложил содержимое на стол.
– Дикие артишоки, – заявил он. – Они растут здесь повсюду. Нужно лишь очистить их от шипов и жестких листочков, и можно есть.
Он собрал артишоки, положил в дуршлаг и промыл под краном.
– Десять минут, и готово. А пока давайте вынесем стол на улицу, – сказал он.
Они вынесли стол и стулья на поляну, установили на землю электрический светильник, подключенный к генератору.
Уже темнело. Лучи заходящего солнца окрасили кристально голубую полосу моря в розовый цвет.
Ник вышел из фургона и поставил на стол миску. Дарио тут же потянулся к ней.
– Подожди, – остановил его Ник.
Флора встала, раскинула руки, запрокинула назад голову.
– Спасибо, Мать-земля, – неестественно громко сказала она. – Спасибо за твои ценные дары.
Она изогнулась, словно предлагая свое тело Вселенной.
– Спасибо за твои плоды, спасибо за твои семена.
– Мена, – повторил Энди.
Затем Флора села за стол и улыбнулась всем, снова раскинув руки в стороны.
– Спасибо, – закончила она.
– Разве она не сильная? – воскликнул Ник. – Разве она не сильная, моя Флора? Дарио, ты знал, что Флора – женщина-дерево? Я не говорил об этом, потому что хотел, чтобы ты убедился в этом сам. – Он кивнул и поднял брови. – Ты и не подозревал, правда?
Дарио не ответил. Он молча смотрел на улыбающуюся Флору. Казалось, что она пребывала в гармонии с этим миром.
– Мы существа, живущие между небом и землей, – заявила Флора. – Между сердцем человека и душой мира. – Она вытянула вперед руку с раскрытой ладонью, как будто хотела впитать жизненную энергию. – Мы храним мир во Вселенной и передаем его через свои руки-деревья.
Ник ударил рукой по столу и громко рассмеялся.
– Я познакомился с ней на слете женщин-деревьев, – сказал он, опустив ложку в миску. – Знаешь, их всего тридцать во всей Италии. – Дарио по-прежнему молчал. – Да, это звучит странно, но это правда. Все так, как она говорит. Мы не знаем о жизни многого, очень многого.
Дарио мельком глянул на Ника.
– Например, почему ты бросил маму, – буркнул он.
Он сказал это не подумав, слова вырвались сами. В голосе Дарио не было осуждения, не было злобы. Он сказал это тоном, которым сообщают об окончании учебного года или о том, что предстоящее лето будет жарким.
– При чем здесь это, – пробормотал Ник, отложив ложку в сторону.
Дарио опустил глаза и пробормотал:
– Это одна из тех вещей о жизни, которых я не знаю.
Ник подал тарелки Энди и Флоре и поставил миску перед собой. Дарио забрал у Энди клюшку.
– Ты не знаешь этого, потому что ответа нет. Ты спрашиваешь, почему я бросил маму? Откуда я знаю почему?
Дарио молчал.
– Я не могу объяснить, почему я это сделал. Я бросил ее, потому что почувствовал, что так нужно. Кто знает, возможно, в тот момент это было правильно. Возможно, так решила Мать-земля. Флора, что скажешь?
Он посмотрел на Флору, но та отвернулась.
– Возможно, я был недостаточно великим, – вырвалось у Дарио.
Его голос дрогнул, и отец не услышал его.
– Ради всего святого, мне ведь было нелегко. Уходить было нелегко.
«Да, пап, представляю. Но остаться было еще сложнее. Мы с мамой остались. Мы ждали вдвоем, годами надеялись получить что-то взамен – от Бога, неба, Матери-земли, ведь что-то должно даваться взамен», – думал Дарио.
Тем временем Энди пытался удержать ложку, повернуть ее, зачерпнуть суп. Он окунал ее в тарелку, поднимал, разливая на стол все содержимое, смеялся, булькал и пробовал снова, продолжая смеяться.
Дарио взял его за руку и направил ложку ему в рот. Энди проглотил суп.
«Ты видел? Я тоже умею. Умею есть ложкой, как все. Ты ведь видел?»
Но Дарио не смотрел на него. Он видел скамейку, набережную, тяжелые и темные, почти фиолетовые тучи. Кричали чайки, беззвучно плакала женщина, она не хотела, чтобы ее ребенок, сидевший рядом, услышал ее. Она смотрела на бело-голубой бар на набережной, на деревья, на тропинку. По ней уходил человек. Уходил, чтобы больше никогда не вернуться.
– Ну, в общем, мне жаль, – сказал Ник. – Мне жаль. Я не знаю, что еще сказать.
Он улыбнулся и похлопал Дарио по плечу.
Дарио вздрогнул и очнулся от своего видения.
– Но ведь теперь мы вместе, и это самое главное. Мы вместе, и ты можешь остаться с нами, если хочешь.
Дарио молчал. Он пытался разогнать те свинцовые тучи или хотя бы опустить их на скамейку, чтобы они скрыли женщину и тропинку, такую длинную и такую пустую. Слишком пустую, чтобы смотреть на нее так долго.
– Ты слышал, Дарио? Можешь оставаться, – Ник потрепал Дарио по голове. – Мой мальчик, мой Дарио. Ты – Дарио. Великий.
Дарио кивнул, улыбнулся. В ту секунду ему хотелось оказаться где угодно, в миллионе километров отсюда, в другом мире, в другой галактике.
Например, дома.
Они зашли в фургон, когда на улице стемнело. Флора уже давно спала.
– Женщины-деревья рано ложатся, – пояснил Ник. – Возможно, дело в фотосинтезе…
Энди тоже спал, когда Дарио занес его в фургон. Он уложил его на матрас рядом со столом, обработал уже почти зажившую рану на руке и снова вышел.
– Ты уверен, что будешь спать на улице? – спросил Ник.
– Да, да. Не в первый раз.
Ник улыбнулся.
– Мой сын. Чувствую свободный дух. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Ник подошел к Дарио, потрепал его по плечу и поднялся в фургон по металлическим ступенькам.