Фамильное проклятье - Галина Куликова

– Не могу точно сказать, как выглядела этаженщина, – пожал плечами один из дежурных. – Она была в длинномчерном пальто и в сапогах. На голове – шелковый платок. И еще на ней были очкис зеркальными стеклами – глаз не разглядишь.

– То есть вы запомнили исключительно одежду, а невнешность, – констатировал Стас. – А возраст, рост? На ваш взгляд.

– Рост – примерно метр семьдесят, стройная, мнепоказалось, ей лет сорок.

Это описание никак не подходило к Регине Никоновой, вкоторой от силы набралось бы сто шестьдесят сантиметров от пола. К тому же онабыла отнюдь не стройной. Без сомнения, здесь проживала какая-то другая женщина.Правда, Стас совсем не был уверен, что таинственная незнакомка имеет отношениек пропаже воробьевского пистолета. Это могла быть совсем другая ниточка исовсем другая история. Такой вариант тоже не исключался. Тем не менее, повнутреннему убеждению Стаса, он двигался в нужном направлении.

«Сегодня больше никуда не поеду, – думал он. –Надо отдохнуть и как следует выспаться». Завтрашний визит к Анастасии будоражилего воображение. Ему страстно хотелось перешагнуть порог ее квартиры,почувствовать атмосферу, посмотреть, какие вещи ее окружают. Интересно, чтовисит у нее на стенах – фотографии, постеры, картины? Наверное, карандашныерисунки с художественных выставок или маленькие акварели. В большой комнатедолжен стоять стол у окна, а на нем – большая кремовая салфетка, связаннаякрючком. «Надо же, – усмехнулся про себя Стас. – Я совершенно обалделв последние дни. Идеализирую почти незнакомую женщину. Возможно, центральноеместо в ее комнате занимает тумбочка, на которой в траурных рамках собраныпортреты всех мужчин, погибших по вине пресловутого фамильногопроклятия, – начиная с графа Пустова и заканчивая вылетевшим с балконаСамсоновым. А рядом с ними день и ночь горят короткие черные свечи».

* * *

В квартире Анастасии у окна действительно стоял большойкруглый стол с вязанной крючком салфеткой. Только она была не кремовой, абелоснежной. В центре салфетки находилась маленькая керамическая вазочка,похожая на те, какие Стас в свое время покупал в Прибалтике для всех знакомыхженщин.

Стас протянул Анастасии огромную коробку конфет, банкудорогого растворимого кофе и упаковку пончиков с кремом. Он не решился купитьцветы, потому что это все же было не свидание. Хотя ему очень хотелось подаритьэтой женщине что-нибудь изысканное. Анастасия выглядела сегодня особеннохрупкой. Раньше Стас видел ее только в теплой осенней одежде – в свитере, вкуртке или плаще. А здесь, дома, она надела узкие брючки и простенькую шелковуюкофточку, подходящую по цвету к ее серо-голубым глазам; волосы, аккуратнособранные на затылке, подчеркивали классические черты лица. А Стас был втемно-серых брюках и английском пуловере и даже повязал неброский галстук.Естественно, он старался не ради Фокина.

– Садитесь на диван, там удобнее всего, – сказалаНастя. – Хотите кофе?

– Нет, потом. Когда появится гость. – Стасневольно подчеркнул, что приехал по делу. – А у вас тут уютно. И оченьмного воздуха.

– Я не люблю тесноты, – призналась Настя. –Поэтому у меня все светлое – стены, мебель, шторы. Так легче дышится.

– Значит, у вас нельзя курить.

– Да нет, можно. Только давайте на кухне. Откроемфорточку. Я тоже покурю с вами.

В кухне они начали суетливо подавать друг другу сигареты,спички, зажигалки, пепельницу. В конце концов все-таки успокоились и,рассмеявшись, сделали по первой затяжке.

– Мне кажется, я впервые вижу, как выулыбаетесь, – сказал Стас, и Настя тут же поникла.

– У меня не так много поводов для радости. Особеннотеперь, когда жизнь Руслана в опасности.

– Он по-прежнему не приходит в себя?

– Да, врачи ничего не обещают, и это ужасно. Когда ядумаю о нем, мне хочется рыдать от отчаяния. Понимаете, он не воспринял всерьезмоих предупреждений.

– Ну, как это не воспринял? Он ведь нанял нас.

– Это был просто широкий жест. Ради меня. Он вбил себев голову, что у меня есть невидимый враг, который пытается сжить меня со свету.И который «работает» под фамильное проклятие.

– Вашим бабушкам и в самом деле следовало бы поменьшеболтать о семейных тайнах.

– Вы что, тоже считаете, что подобное возможно?! –воскликнула Настя. – Что можно убивать людей просто так? Нет, ну ладно быя совершила в своей жизни какой-то ужасный поступок. Я бы тогда знала о нем. Изнала соответственно своего врага. Ведь нельзя же просто, из-за ничего,ненавидеть человека до такой степени, чтобы ради этой ненависти начать убивать?

– Не хочется вас разочаровывать, но мой опытподсказывает: бытовая ненависть – вполне реальный повод для убийства. В прошломгоду один человек поручил нам разыскать убийцу матери. Безобидная старушкаскончалась от страшного удара по голове. И знаете, кто ее убил? Соседка поквартире. И знаете, за что? За то, что та вытащила из морозилки принадлежавшийсоседке пакет пельменей и забыла убрать на место. Пельмени раскисли, и ихпришлось выбросить. Соседка затаила обиду столь страшную и так долго крутила еев себе, что в какой-то момент все выплеснулось наружу. А вы говорите, у вас нетврагов. Вы не можете этого знать, Анастасия.

– Но что мне делать?

– Ничего, – пожал плечами Стас. – Мы уже делаемвсе, что нужно. Мы работаем, ищем. Так что перестаньте волноваться и ждитерезультатов. Я уверен, что результаты будут.

– В самом деле? – Настя остро взглянула нанего. – А вы можете мне по секрету сказать, что думаете лично вы?

– Я думаю, в конце пути нас ждет знакомство сконкретным человеком.

– Вы это серьезно? – ахнула Настя.

– Не торопитесь радоваться. Я же сказал – это тольколичное мнение.

– Но если вы правы… Если правы, то, выходит, кто-тонамеренно вычеркнул из моей жизни почти десять лет! Вы можете представить, чтоя пережила?!

Стас с нежностью глядел на нее, искренне сожалея, что всеэти ужасные десять лет его не было рядом. И как, черт возьми, он будетразбираться со своими чувствами к этой женщине? Интересен ли он ей хотьнемного?

Тут в дверь позвонили, и вскоре в квартире раздался веселыймолодой голос Степана Фокина. Фокин оказался невысоким, крепко сбитым человекомвесьма приятной наружности. Стас называл таких «живчиками» – много движений,много улыбок, много слов. Со Стасом Степан поздоровался, точно с дорогимдругом, долго тряс его руку и, усевшись наконец напротив, глубоко вздохнул исказал:

– Ну-с, и что же вы для меня припасли? Думаю, эточто-то из ряда вон. Значит, вы – частный детектив?

– Точно.

– А я в вашем понимании…

– Лицо, владеющее определенной информацией.