Нежность - Давид Фонкинос

Наутро Натали пришла в офис полубольная. В итоге она заночевала у родителей. На рассвете, как раз перед тем как проснулась мать, заехала домой. Как будто вернулись бессонные ночи юности, ночи, когда она могла веселиться до утра, переодеться и отправиться прямо на лекции. Она вновь ощущала этот телесный парадокс: предельная усталость не дает уснуть. Она зашла к Маркусу и с удивлением обнаружила, что у него точно такой же вид, как накануне. Какая-то спокойная сила самотождественности. Эта мысль успокоила ее и даже принесла облегчение.

— Я хотела сказать вам спасибо… за подарок.

— Не за что.

— Можно пригласить вас вечером на бокал вина?

Маркус кивнул и подумал: «Я в нее влюблен, а встретиться всегда предлагает она». А главное, он подумал, что не надо больше бояться, что он был смешон, когда дал задний ход, когда защищался. Никогда нельзя избегать потенциальной боли. И опять он продолжал размышлять и даже отвечать ей, хотя она уже несколько минут как ушла. Он по-прежнему думал, что все это может привести его к страданию, к разочарованию, к самому ужасающему эмоциональному тупику. И все-таки ему хотелось пойти. Хотелось пуститься в неизвестном направлении. Нет никакой трагедии. Он знал, что между островом страдания, островом забвения и еще более далеким островом надежды курсируют катера.

Натали предложила встретиться прямо в кафе. После их вчерашнего бегства лучше было держаться потише. К тому же она не забыла расспросов Хлои. Он согласился, пусть даже в глубине души готов был устроить пресс-конференцию по поводу каждого своего свидания с Натали. Он пришел первым и решил сесть на самом видном месте. В стратегическом пункте, чтобы сцена появления красивой женщины, с которой он встречается, не ускользнула ни от чьего внимания. Это был важный поступок, его никак нельзя было считать пустячным. Он ни в коей мере не был продиктован мужским тщеславием. В нем следовало видеть нечто иное, куда более важное: в этом поступке впервые нашло воплощение приятие им самого себя.

Впервые за очень долгое время он, выходя утром из дому, забыл взять с собой книгу. Натали сказала, что придет сразу, как только сможет, но не исключено, что ожидание слегка затянется. Маркус встал, взял бесплатную газету и погрузился в чтение. И довольно быстро увлекся одной заметкой. В самый разгар погружения в отдел хроники появилась Натали:

— Как дела? Я не помешала?

— Нет, конечно же нет.

— У вас был такой сосредоточенный вид.

— Да, я читал одну заметку… о подпольной торговле моццареллой.

И тут Натали покатилась со смеху, залилась тем сумасшедшим хохотом, какой бывает от сильной усталости. Она не могла остановиться. Маркус сообразил, что это, наверно, прозвучало забавно, и тоже засмеялся. Дурь — штука заразная. Он-то просто ответил, без всякой задней мысли. А она теперь умирала со смеху. Для Маркуса это было совершенно безумное зрелище. Как будто перед ним вдруг оказалась рыба с ногами (у каждого свои метафоры). На протяжении многих лет, сотен собраний и совещаний он всегда видел серьезную женщину, мягкую, да, но неизменно серьезную. Конечно, он видел, как она улыбается, ему даже удавалось ее рассмешить, но чтобы настолько — никогда. Так она смеялась первый раз. Для нее тут сошлось все: эта минута была в чистом виде оправданием того, почему ей нравится быть с Маркусом. Мужчина сидит в кафе, встречает вас широчайшей улыбкой и на полном серьезе сообщает, что читает заметку о подпольной торговле моццареллой.

Статья из газеты «Метро», озаглавленная «Пресечена подпольная торговля моццареллой»

За два последних дня в ходе операции по пресечению подпольной торговли моццареллой «превосходного качества» в Бондуфле (департамент Эсон) были арестованы пять человек. Как заявил Пьер Шушкофф, майор жандармерии Эври, возглавлявший расследование, «за два года через склад прошло около 60–70 поддонов, то есть примерно 30 тонн»; сыр перепродавался по всему департаменту и даже в Вильжюифе (департамент Валь-де-Марн). Объемы торговли отнюдь не пустяковые: нанесенный ущерб оценивается в 280 000 евро. Расследование, начатое после жалобы, поданной компанией STEF[16]в июне 2008 г., позволило выявить канал распространения; в деле оказались замешаны, в частности, двое управляющих пиццериями, одна из которых, расположенная в Палезо, служила перевалочным пунктом. Остается выяснить, кто руководил этой незаконной торговлей и куда шла выручка от проданной моццареллы.

В. М.

По ходу всякого любовного романа алкоголь появляется в двух полярных точках сюжета: когда двое открывают друг друга и нужно рассказать о себе и когда им больше нечего друг другу сказать. Сейчас они находились на первом этапе. Когда не замечают времени, когда переписывают свою историю, в частности, сцену поцелуя. Натали думала, что этот поцелуй был продиктован случайным импульсом. А может, нет? Может, случайности не существует. Может, все это лишь прорыв бессознательного, интуитивное прозрение. Впечатление, что ей будет хорошо с этим человеком. От этой мысли она становилась счастливой, потом серьезной, потом опять счастливой. Бесконечное путешествие из радости в печаль. И теперь это путешествие вело их на улицу. На холод. Натали неважно себя чувствовала. Простыла накануне, разъезжая ночью взад-вперед. Куда они шли? Намечалась долгая прогулка: оба еще не осмеливаются отправиться к другому домой, но, главное, не хотят расставаться. Застревают в ощущении, что еще ничего не решено. А ночью это ощущение еще сильнее.

— Можно вас поцеловать? — спросил он.

— Не знаю… у меня из носу течет.

— Это не важно. Я готов болеть вместе с вами. Можно вас поцеловать?

Натали так понравилось, что он спрашивает разрешения. В этом тоже была деликатность. Каждый миг, проведенный с ним, был необычным. Могла ли она вообразить, что после всего пережитого снова будет кем-то восхищаться? В этом человеке было что-то уникальное.

Она согласно кивнула головой.

Диалог из фильма «Знаменитость» Вуди Аллена, подсказавший Маркусу ответ

Шарлиз Терон. Ты не боишься заразиться? У меня насморк.

Кеннет Брана. От тебя я подцепил бы даже неоперабельный рак.

Вечера могут быть невероятными, ночи — незабываемыми, и все равно после них настает самое обычное утро. Натали ждала лифта, чтобы подняться к себе в кабинет. Она терпеть не могла стоять с кем-нибудь бок о бок в этом чуланчике, когда надо улыбаться и обмениваться любезностями, поэтому всегда старалась дождаться пустого транспорта. Она любила этот подъем к новому дню, эти несколько секунд в клетке, превращающей нас в муравьев в подземном ходе муравейника. Выйдя из лифта, она нос к носу столкнулась с шефом. Не фигурально: они действительно налетели друг на друга.