Падение Хана - Ульяна Соболева

– На нее сыграем в покер. Выиграешь – прощу тебе долг. Проиграешь – возьму ее себе на тридцать дней вместо денег.

– Хан… Я не могу. Тут… шоу. Тут все спланировано наперед. Съемки, бабло такое, что тебе и не снилось. Хочешь, трахни ее, да и все. Она целочка. Тебе понравится. Только потом отдать надо.

– Я сказал, на месяц хочу. Или возвращай долг сейчас!

– Я… у меня сейчас нет. Но после шоу будут новые концерты, новый спонсор и…

– Мне пох*й на твои концерты. Не вернешь долг, я вытащу тебе сердце и сожру у всех гостей на глазах. Я хочу эту девку. Садись за стол, Паша. Играть будем.

Тамерлан прижал сотовый к уху.

– Подстрелить тигрицу?

Секунда раздумий и резкий ответ:

– Нет. Киара мне дорога. Пусть играется.

Его девочка дороже русской шлюхи. Выключил звонок и услышал голос деда:

– Я мог бы простить тебя и принять обратно… внук.

– Слишком предсказуемо! Мне ничего не нужно от тебя! – с презрением и разочарованием сказал Хан и двинулся в сторону двери. – Я давно уже не являюсь частью твоего клана. Ты изгнал меня и лишил права носить твою фамилию. Не скажу, что я горевал по этому поводу.

– Стоять! Ты заслужил! Ты убил моего единственного сына!

Тамерлан молниеносно вернулся к постели и навис над стариком, крупные черты его лица исказились и выражение отрешенного, циничного равнодушия исчезло:

– Он насиловал мою мать! Годами трахал ее у всех вас под носом! А потом ты спихнул ее Тахиру!

– Она…она сама залезла к нему в штаны! Маленькая мерзкая шлюха опозорила нашу семью!

Задыхаясь выпалил дед и схватил внука за воротник рубашки.

– Ты лжешь! – заскрежетал челюстями Хан, и на его выдающихся, спрятанных под густой бородой, скулах заиграли желваки. – Это грязная ложь! Первый раз он взял ее, когда ей исполнилось двенадцать! Вряд ли она умела залезать кому-то в штаны! Ты позволил ему избивать ее!

– Он прикрыл позор нашей семьи. Он женился на этой… на этой дряни.

Ударил ладонями по подушке с обеих сторон от головы деда, но тот даже не вздрогнул. Напугать Батыра еще никогда и никому не удавалось, даже его психопату внуку.

– Не смей о ней так говорить! Не смей! Вы все убили ее! И ты не наказал убийцу!

Старик приоткрыл тяжелые веки и притянул внука ниже к себе.

– Он был твоим отцом…

– Очередная ложь! Ты знаешь, кто был моим отцом! Вы выдали ее за Тахира беременной! Я выблядок от кровосмесительной связи твоего старшего выродка с родной сестрой! Если бы я мог вытащить его с того света и убить снова, я бы это сделал!

Оттолкнулся от подушки и выпрямился. Все эмоции тут же исчезли с его лица, остался только убийственно-тяжелый, мрачный взгляд, направленный на венценосного родственника, не сводящего с внука лихорадочно горящих глаз.

– Знаешшшшшь… откуда?

– Зря я сюда пришел. Ты, как был старым подонком, так им и остался. И мне на хрен не нужно твое прощение. Но ты вряд ли позвал меня именно за этим. Давай. Вываливай правду, дед. Не тяни.

– Ты мой единственный единокровный наследник. Плоть от моей плоти! Я хочу все оставить тебе!

Тамерлан прошелся по спальне и налил себе в стакан воды, залпом осушил.

– И что я должен для этого сделать? Отсосать у дьявола?

Он был единственным, кто позволял себе так говорить с самим Батыром Дугур-Намаевым. И единственным, кому это сходило с рук.

– Ты должен жениться!

Хан раскатисто захохотал, запрокинув голову и расплескав воду из графина, какое-то время громко смеялся и качал головой, как от забавной шутки.

– Разве мы это уже не проходили? А?

– Тебе нужны наследники. Клану нужны наследники. Я умираю. Кровь Дугур-Намаевых должна возродиться.

Тамерлан посмотрел на деда, и в эту секунду их лица были невероятно похожи. Два острых взгляда, впившихся друг в друга, как клинки.

– Она гнилая – твоя кровь. И одну попытку ее возродить я уже сделал. Мы оба знаем, чем это закончилось.

– То была ошибка, и ты был слишком молод, а я просчитался. Ты женишься на Жаргал. Породнишься с Инджиевым. У меня с ним есть некоторые дела. Когда он сдохнет, унаследуешь и его империю.

– Какие далеко идущие у тебя планы, дед. Я не собираюсь жениться, и мне насрать на твое наследство.

Открыл стеклянные створки шкафа и достал хрустальную красную розу, покрутил ее в пальцах. Его отражение разбилось на миллионы осколков в зеркале за стеклом, сделанном в виде мозаики.

– Лжешь! Я видел, как только что загорелись твои глаза. В тебе моя кровь. Ты похож на меня больше, чем мой сын. Женись! И все это достанется тебе! Я даю тебе сутки! Ровно сутки! Через двадцать четыре часа я впишу в завещание мужа Сувдаа. Этот дом, эти земли, золото, моя империя – все достанется ему! Все, что по праву должно принадлежать тебе. Женись и дай мне внука, Тамерлан!

Тамерлан не оборачивался, он смотрел на свое разбитое на части отражение и крутил в пальцах хрустальный цветок. Прищурив глаза, он рассматривал все его грани.

– Дарственная там на полке, перед тобой. В ней поставлено твое имя. Все честно. Как только ты приведешь в мой дом свою женщину, все это станет твоим.

Хан сгреб бумаги и, развернув, пробежался по ним цепким взглядом. Потом снова посмотрел на деда.

– А знаешь… Я таки женюсь.

– Я знал, что ты меня не разочаруешь! – старик ударил радостно ладонью по покрывалу и прикрыл набухшие веки.

– Думаешь, не разочарую?

– Я в этом уверен. Ты же мой внук!

Прозвучало довольно-таки гордо, голос Батыра немного окреп и бледность отступила с лица. Он возбудился и был доволен. Он победил.

– О, да. Ты прав – я ТВОЙ внук. Завтра привезу в твой дом свою новую жену, дед. Надеюсь ты к тому времени еще будешь жив.

Сломав хрустальную розу, бросил ее осколки на полку и пошел к двери.

– Я любил Сарнай больше всех… я очень ее любил.

– Ты в это действительно веришь?

Он вышел из спальни и прошел мимо выстроенных в ряд родственников, когда поравнялся с Очиром, то подался в его сторону, и тот в ужасе отпрянул назад.

– Убирайся! – прошипела ему вслед его жена, а он, не оборачиваясь, пошел в сторону ворот.

Сел за руль, с ревом сорвался с места, вдавливая педаль газа и включая громкоговоритель на сотовом.

– Да, господин.

– Живая?

– Живая. Бегают по лабиринту.