Варяг. Княжий посол - Павел Мамонтов

Помогло это или нет, но первое время Даниле было не так хреново, как когда ему в первый раз скрутили руки.

На этот раз звуков шагов он не услышал, должно быть, отвлекся, лишь внезапно ощутил, как кто-то могучий оказался рядом и крепкие пальцы в кожаной перчатке схватили его за подбородок, резко вздернули голову, а потом долго рассматривали.

«Интересно, а сколько я так просидел?» – подумал тем временем Данила.

– Это тот, о котором тебе говорили, господин! – сказал некто трубным голосом и отошел в сторону.

Теперь сомнений не было. Молодцова почтил своим вниманием лично Самуил. От этого человека исходила харизма, как принято говорить, аура власти, которая подавляла, заставляла подчиняться. Да, нелегко рядом с таким человеком жить царю Роману. Подобное ощущение Данила испытывал только вблизи князя Владимира, ну и… первый раз увидев Воислава.

Лицом Самуил походил на солидного мужчину тридцати-сорока лет, могучая челюсть, пухлые губы, крупный мясистый нос, большие глаза, высокий лоб. Словом, весь его облик был под стать его положению: того, кто вершит судьбы людей и государств.

– Ты со мной хотел говорить? – Голос настоящего правителя Булгарии был не таким мощным, как у его слуги, но тоже подавляющим, вызывающим трепет и желание склонить голову, но Данила не мог, его все еще держали за подбородок.

– Здравие тебе, господин, комит Булгарии, десница царя, прости, не приветствую тебя как положено. Но не буду зря тратить твое время, – поправился Данила, увидев, как нахмурились брови Самуила, – просил увидеть тебя, чтобы попросить позволить мне сделать благо для твоей державы и для Руси, откуда я прибыл.

– Какое же благо для Руси сделаешь, если предашь этот род? – с насмешкой спросил Самуил.

– Предать, как можно? – фальшиво удивился Молодцов. – Послух должен вернуться, откуда его послали, и рассказать правду, что видел, что слышал, что бы с ним ни случилось.

За спиной у Самуила зашептались, кто там стоял, было не разглядеть, вроде бояре какие-то в высоких шапках.

– И что же ты собираешься рассказать? – добродушно спросил он.

– Правду! Что Булгария сильная держава, что правит ею твердо царь Роман, а при нем мудрый советник и помощник Самуил, что народ ее здравствует, а в столице Академия стоит, в которой мудрость со всего мира собрана, и неплохо было бы такую же в Киеве поставить. А главное, что воевать с Булгарией не следует, только убыток от этого Русь потерпит.

– Отчего так думаешь?

– Да любому понятно, что если Русь да с булгарами начнет воевать, от этого польза только ромеям будет. Все так и случилось при Святославе Игоревиче, булгары и варяги сцепились, а в Преславе Цимисхий оказался и князя-пардуса подставил под печенегов. Нет, словенам между собой воевать только на радость другим народам.

– А Владимир, значит, на Дунай идти хотел? – вкрадчиво поинтересовался Самуил.

– Он о славе отца мечтает, а кто бы о такой славе не мечтал?! Но вот он в прошлом году на волжских булгар ходил, и чем все кончилось? Торговый ряд они подписали с эмиром, чтобы обоим прибыль с караванов шла. Правда, Владимир еще одну из дочерей эмира за себя взял. Ну такой у него обычай.

– Складно говоришь. – Самуил скрестил руки на груди и улыбнулся, от этой улыбки у Данилы прошла дрожь по телу. – Отпустите его и развяжите.

Комит Булгарии смотрел на Данилу, как тот справлялся с болью и приходил в себя.

– А что ж Владимир тайно послал тебя, мог бы по-людски посольство прислать, как положено?

– Это верно, да ведь меня не дела сюда вести посылали, а просто поглядеть, чего у вас тут и как. В Академию устроиться, рассказать о ней потом.

– А зачем Владимиру наша Академия?

– Дык я же говорю, мудрости там много, а мудрости много не бывает. Вот и говорит мне князь, пойди узнай, что там булгары у себя устроили, да мне передай. А что даров при тебе не будет, так еще лучше, булгарам не за что отдариться будет. – Данила хохотнул, Самуил тоже улыбнулся.

– А чего же ты тогда из Академии и сбежал?

– Да не сбежал я, на радостях, что так легко вышло, пошел в корчму, ну и… загулял. А тут слышу, в городе переполох, я подальше от него. Вижу – стена дворца напротив, а на ней никого, ну я через нее перелез и в хлев спать отправился, а там меня уже твои воины приняли.

Комит посмотрел на кого-то через плечо, мда… даже Данила не позавидовал тому, на кого был направлен этот взгляд, видать, особо влетит кому-то за организацию караульной службы.

– И где гулял? – спросил Самуил.

– Честно скажу, не помню, – сокрушенно покачал головой Данила.

– А ты вообще кто? Как зовут?

– Зовут меня Даниил Молодец, обережник я.

– Кого охраняешь?

– Купца, с которым сюда прибыл.

– Что за купец?

– Рахила, с угорского подворья в Доростоле.

– Он тоже человек Владимира?

– Да, – не колеблясь, ответил Данила, он слышал это имя от Воислава, оставалось надеяться, что он успеет потом предупредить этого купца. – Мы с ним прибыли в Доростол, он там же расторговался и уплыл, а я вот в Преславу поехал. Дальше что случилось, ты знаешь… господин.

– Что ж, ладно ты складываешь, – вроде как довольным тоном сказал Самуил, – а родом ты откуда?

Род – это важно, по роду определяют, насколько достойный человек перед тобой и чего от него следует ждать, при этом личные качества не имеют никакого значения, если репутация семьи и предков будет негодная.

– Из купцов я, с отцом первые годы работал!

Чистая правда, Данила некоторое время трудился в фирме отца, пока учился заочно в универе и потом недолго.

– А чего же в обережники подался?

– Да как очнулся посреди поляны, без гроша в кармане и не помнящий ничего, с тех пор и бросил работать на отца, а потом и обережником стал.

Опять чистая правда, Молодцов очнулся в новом для себя мире, не зная, как это случилось, а потом и попал к купеческим охранникам.

– Выходит, ты изверг?[4] – заключил Самуил.

– Можно и так сказать.

– А как же звали купца на Руси, у которого такой ушлый сынок родился?

– Я не говорил, что мой отец из рода Руси.

– А откуда же он?

– Вообще, я, как и он, русский, в Тьмутаракани мы родились, но потом путешествовали много, – опять наобум ляпнул Данила, он читал в одной книге, что первый раз слово «Россия» употребили византийцы к Тьмутараканскому княжеству[5], правда, в книге речь шла об одиннадцатом веке, а сейчас идет десятый, но ведь тридцать лет для истории мелочь?