Варяг. Княжий посол - Павел Мамонтов

Увы, спокойно насладиться едой не дали. Только у Данилы разбежались глаза, что бы в рот положить, в комнату вошел воин в доспехах.

– Одевайся быстрее, поедешь с нами, – и указал на сложенные чистые рубаху со штанами.

Молодцов, расстроенный, быстро запихал в рот несколько кусочков мяса, хлеба и фруктов, раскутался из полотенец и облачился в казенную одежду. По крайней мере, она была чистой и приятно пахла.

Надо сказать, что стражники обходились с ним достаточно деликатно: не подкалывали, не толкали, молча сопроводили его до кареты, двое стражников сели с Данилой, и связка лошадей тронулась. Куда ехали, видно не было: окна были плотно зашторены. Молодцов лишь заметил, что солнце высоко взошло и даже перевалило за полдень. Карета несколько раз останавливалась, за ней следовал скрип воротных петель. Сопровождающие Данилы безмолвствовали, но твердые взгляды и шрамы на лицах говорили лучше всяких слов. На этих Молодцов даже с мечом рыпаться не решился бы, а уж с пустыми руками…

Наконец карета остановилась, обережника вывели во двор роскошного особняка, не уступающего в роскоши Преславскому дворцу, всюду зелень, цветы и деревья, несколько фонтанов с позолоченными фигурами, парочка павлинов, надменно прошествовавшая перед конвоем. Воины на птиц не обратили никакого внимания, едва на хвост не наступили зазнавшимся птицам, провели Данилу на верхний, четвертый этаж особняка, оставили в небольшой комнате, где уже были приготовлены кровать и небольшой ужин. Окна из комнаты выходили на задний двор, тоже представляющий собой несколько аллей, а взгляд упирался прямо в крепостную стену, которая ограждала эту усадьбу, на которой бдили охранники. Об этом догадался Данила по темным силуэтам, изредка мелькающим в темноте. По бокам от его окна уже зажгли два факела, а внизу стена была абсолютно гладкая. Все понятно: спуститься без каких-либо приспособлений нет никакой возможности, а пробовать спускать канат все равно, что крикнуть охране: «Эй, дебилы, стреляйте в меня!»

Хотя, по-честному признать, все могло быть гораздо хуже. Надо сказать спасибо Самуилу за такую комфортную тюрьму. Данила ее еще раз обследовал, не нашел никаких потайных дверей или слуховых окон, ну или просто не сумел их найти, сел на холодные простыни перины. В любой момент они могут смениться на деревянную шконку в лучшем случае. По идее, надо было продумывать легенду, рассматривать варианты событий, словом, работать головой, но после всего пережитого так хотелось просто поверить в гостеприимство Самуила, что его после зимы с купцами отправят в Киев, и там он встретит друзей, и Воислав приложит все усилия, чтобы Владимир заключил мир с Булгарией, а там, возможно, и крестил Русь. Эх, все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Данила прислушался: за дверью раздались шаги, сначала приближающиеся, потом удаляющиеся – смена караула.

«Да, доставил я вам проблем, ребята, – с усмешкой подумал Молодцов, – и вы даже сами не знаете, насколько».

Его взгляд упал на стол с ужином; там отсутствовали любые столовые или колюще-режущие приборы, так что есть предполагалось руками. В животе заурчало, чувство голода напомнило о себе. Что ж, хороший признак, если организм требует еды, значит, сил на всякие рефлексии и переживания у него нету. А на сытый желудок и думается лучше.

Разбудило Данилу ощущение сползающего одеяла. Он открыл глаза – служанка пришла менять постель. Не разбудила стервочка, не спросила, можно ли войти. Молодцов, конечно, не вип-персона, но мог и наброситься с перепугу. А фигурка у нее ничего, справная, сама смугленькая и чернявая, на такую в самом деле наброситься можно.

Данила встал с кровати, чтобы не мешать девушке убираться, про себя подумал, что Воислав бы не одобрил его беспечности, сам батька, верно бы, проснулся от шума открывающейся двери или мог даже услышать шаги за ней. Молодцов, понятно, безоружен, и если придут посланники Самуила избавляться от ненужного лазутчика, шансов у него нет, но окошко все равно рядом, в случае чего можно будет разменяться с булгарами один к одному, все ж не так уж плохо.

Однако хорошо, что вместо головорезов к нему пожаловала симпатичная служанка, остается ждать, кто еще навестит, наверняка у него будет до хрена неприятных вопросов. Вот только беспокоить Данилу никто не торопился. День прошел уныло и скучно, Молодцов под вечер сделал зарядку, пофехтовал импровизированным мечом. Ему никто не препятствовал. Должно быть, перед отбоем в крепости Даниле принесли ужин, служанка в сопровождении стражника, и оставили своего пленника в одиночестве. Молодцов хорошо помнил пыточный подвал, поэтому старался не жаловаться даже в мыслях на судьбу, но такое ожидание тоже неслабо выматывало нервы.

Утром его заточение скрасила компания: рыжебородый веселый мужичок завалился вместе с уже знакомыми служанкой и воином. Тощий, высокий, туго подпоясанный, он так светился радушием, что внутренний голос Данилы сразу шепнул: «С этим гостем надо держать ухо востро».

Гость представился Мирославом, посланным болярами, чтобы обсудить, «как тут дальше быть», с ходу полез обниматься и предложил выпить натощак. Ну если в этом состоял план засланного гостя, тут его наверняка ждал облом, уж к чему привык Данила в будущем, так это к куда более крепким напиткам, чем те, которые умели делать здесь. Тем не менее они выпили вдвоем, закусили.

– Ну что, Даниил, рассказывай, кто ты, да откуда, да как тебя занесла нелегкая в такие дали, – сочувственно спросил Мирослав.

Молодцов подумал и принялся лепить легенду о славном купце из Тьмутаракани и его сыне, тоже славном молодце, да уж больно шебутном. Данила уже достаточно поднаторел в местных обычаях и традициях, так что не боялся сболтнуть глупость, а истории брал из реальной жизни, когда еще работал в фирме отца, а потом с друзьями пытался делать свой бизнес. Только про то, как он начал свободную жизнь, Молодцов соврал. Мирославу он рассказал, что напился и нахамил чуть ли не старосте сотни, в которой состоял его отец, тогда родитель ему сказал: «Вот Бог, вот порог», дал часть наследства и отправил с глаз долой. На самом деле Данила ушел сам, он видел, как отец, который на самом деле ему приходился отчимом, всю жизнь крутился волчком, играл по правилам, засылал кому надо, но постоянно едва сводил концы с концами. Концы, надо сказать, были неплохие, хватало и на дом с дачей, машину, поездки каждый месяц к морю, на то, чтобы отмазать сыновей от армии, и на небольшой начальный капитал среднему сыну. Тот почему-то посчитал, что самостоятельно добьется большего. Не вышло – возможность получить серьезный капитал была чревата большим риском, а всю жизнь рвать жилы, чтобы каждый год зарабатывать лишний десяток тысяч долларов? Зачем?!

Но опыт бизнеса пригодился. Надо сказать, за последнюю тысячу лет мало что изменилось. Данила хорошо помнил, как они с отцом платили деньги тиунам (окружным чиновникам и авторитетным людям), ходили на тяжбы, где судьям тоже приходилось платить, и даже пару раз случались разборки с партнерами. Правда, там обошлось без «божьего суда». Так что придумывал Молодцов в самом деле мало.

Мирослав пил, слушал и довольно кивал, вопросов не задавал, лишь маслено улыбался, в общем, создавал впечатление редкого олуха. Данила не покупался на эту простую маску, старался следить за языком, помнить, что наврал, несмотря на то что вино постепенно начало кружить голову. Посреди очередной истории Мирослав вдруг согнулся, издал звук не пойми с какого конца, завоняло. Молодцов презрительно отвернулся, а булгарин еще обниматься полез.