Кто ищет – найдет - Ливия Элиот

– Все! Замолчи!

– Рядом с озером есть одна забегаловка, так там фирменное блюдо – рыба. Говорят, очень вкусная.

Кейт отвернулась и зажала рот ладонью – обед просился наружу.

– Это тебе памятка такая, – закончил Ричи и, не дожидаясь реакции Кейт, дал газ.

Перед ним снова встало улыбающееся лицо Тины. Господи, что же это такое? Почему она так себя ведет? Откуда эта сумасшедшая сексуальная агрессия? Черт, еще немного – и он бы, чего доброго, овладел бы ею прямо там, за стойкой в фойе. И что самое странное, она, пожалуй, нисколько бы этому не противилась.

Безумие! Может, она заболела? Может, у нее что-то с психикой? Но не приглашать же врача!

Хант озадаченно потер лоб. Пожалуй, следует поговорить с ее подругой, Кейт Уинслоу. И сделать это как можно быстрее, до вечера.

Он повернулся и посмотрел на себя в зеркало. Ну и вид! Всклокоченные волосы. Прилипшая к телу рубашка. И дикие, выпученные глаза. Настоящий маньяк. Хорошо еще, что их никто не увидел. Вот был бы конфуз! После такого скандала можно смело сворачивать бизнес и вообще бежать куда подальше. Надо принять душ, – холодный! – переодеться и найти Кейт. Дальше так продолжаться не может.

Хант покачал головой.

Признайся, приятель, ты ведь и сам не без греха. Поэтому и чувствуешь себя виноватым. Поэтому и прячешься. Ничего бы ведь не случилось, если бы тебя тоже не тянуло к ней.

Мало того, когда она поцеловала его – когда эти сочные, как спелые вишни, мягкие и требовательные губы коснулись его губ, – с ним произошло нечто совершенно невероятное. Она как будто поднесла спичку к сухому валежнику. Полыхнуло так, что пламя загудело в ушах. Он знал, что такое желание, знал силу страсти, но эта женщина… За считанные дни – что там дни, часы! – она околдовала его! Да, пустила в ход какую-то проклятую черную магию! Завладела его душой и телом! Превратила в покорную марионетку! Все, что случалось с ним раньше, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Она словно отыскала в нем тайную кнопку и включила первобытную силу вожделения, заставлявшую его трепетать, дрожать и повиноваться древнейшему из инстинктов!

И что же теперь делать? Бросить все и бежать без оглядки? Продать чертов особняк и улететь куда-нибудь на край света? А как же Лиза и Генри? Нет.

Он заскрежетал зубами от злости и отчаяния. Остаться? Но найдет ли он в себе силы противостоять ее напору? Как отказаться от того, что предлагают и чего сам желаешь всей душой?

Думай! Думай!

А что думать? Надо пойти и поговорить с ней. Объяснить. Растолковать. Заставить ее понять, что…

Но сначала принять душ и переодеться. Не стоит пугать гостей.

Он взбежал по лестнице на второй этаж, толкнул дверь своей комнаты и замер у порога.

Черт!

В комнате успели побывать. Сомневаться в этом не приходилось, потому что незваная гостья – а сомневаться, что это именно гостья, не приходилось – и не подумала скрывать следы посещения. Повсюду валялись женские вещи: одежда, белье, предметы туалета. На комоде лежали легкие прозрачные трусики и пара бюстгальтеров. На кровати – его кровати! – ночная сорочка. Еще что-то, совершенно чуждое и неуместное здесь, в жилище одинокого холостяка, выглядывало из шкафа.

Если сейчас сюда кто-то войдет, меня, пожалуй, примут за извращенца, подумал Хант.

Комната была декорирована в классическом стиле загородного дома с преобладающей палитрой натуральных тонов. Тяжелые ткани, массивная мебель, пейзажи рек и гор дополняли декор.

На этом фоне вещи Тины – а Хант не сомневался, что у него побывала именно она, – казались разбросанными по осеннему полю яркими полевыми цветами. Удивительно, но получилось весьма живописно. К сожалению – или к счастью? – у него не было времени любоваться этой картиной.

Он еще раз обвел комнату взглядом, подметив одну занимательную особенность. Вещи резко отличались от тех, что были на ней только что. Они словно принадлежали другому человеку – сдержанному, спокойному, уверенному, не старающемуся выделиться. Эти вещи вполне соответствовали той Тине, какой он увидел ее в самом начале. Как будто она, сбросив их, переоделась для какой-то роли. Роли уверенной в себе, напористой, ни перед чем не останавливающейся соблазнительницы.

Перемена была разительная. И эта перемена касалась не только одежды, но и стиля, манер, поведения. Тина стала другой.

И что это могло означать?

Тина сидела перед зеркалом, глядя в глаза отражавшейся там женщине и ловя себя на том, что не узнает ее. Другой взгляд. Другое выражение лица. Другая улыбка. Там, в зеркале, была Моника! Ну конечно! Она свихнулась. У нее раздвоение личности. Сексуальная маньячка.

Тина закрыла глаза.

– Господи, – вздохнула она, и перед глазами немедленно появился Хантер Локсмит.

Сердце тут же споткнулось, а дышать вдруг стало тяжелее, словно воздух превратился в нечто плотное, густое и тягучее. В животе заворочался, свиваясь в узел, упругий жгут. Руки задрожали. Во рту пересохло.

Черные как вороново крыло волосы, пронзительно-синие глаза, нос с горбинкой, расщелинка на подбородке, даже густые вьющиеся и жесткие, как металлическая стружка, волоски на груди – все это было ей знакомо. Таким она увидела его в первый раз.

Или они встречались раньше?

Нет, уж такого мужчину – нет, не мужчину, а греческого бога! – она запомнила бы обязательно. Такому можно и поклоняться, и даже – а почему бы и нет? – принести жертву. Когда он склонился над ней, по ее телу прошла легкая дрожь. Каждая клеточка откликнулась на близость, отозвалась радостной песней узнавания. Она даже потянулась к нему, но тут реальность вмешалась в сказку самым бесцеремонным образом, прислав в комнату Кейт.

– Тина? Еще не спишь?

– И не собираюсь.

– Вот как? Не поделишься планами? Может, и я составлю тебе компанию? Или третий лишний?

– Главное, чтобы лишним не был второй, – туманно ответила Тина. – Ты едешь завтра на экскурсию? Говорят, там до сих пор добывают жемчуг. Я бы не отказалась от ожерелья.

– Я бы тоже, но… Нет, останусь. Ричи обещал научить ходить под парусом.

– Как у тебя с ним? Что-нибудь серьезное или…

Кейт не ответила. Подойдя к подруге сзади, она положила руки ей на плечи, наклонилась и потерлась носом о щеку.

– Лиза говорила, что ты не очень хорошо себя чувствовала. Может быть, приляжешь? Я сделаю тебе какао. Ты же любишь какао перед сном.

– Извини, но спать я не собираюсь. По крайней мере не сейчас. Ты же сама говорила, что на отдыхе надо отрываться, разве не так?

– Говорила, – вздохнула Кейт. – Но, честно говоря, я никак не думала, что ты примешь мой совет настолько близко. – Она помолчала, не решаясь переводить разговор на зыбкую почву.