Алый камень - Э. Энн Джуэл

Его язык тщательно обрабатывает мой клитор. О. Боже. Боже!

Вот он. Это… это… Нет!!!

Он останавливается. Я смотрю вниз. Он смотрит вверх и ухмыляется.

— Что ты…

Он переворачивает меня с легкостью перевернутой страницы. Я прижимаюсь щекой к столешнице. Мои руки хватаются за ее край. Тео приподнимает мои бедра, упирается коленом в обе стороны моих ног и входит в меня снова… и снова… и, черт возьми… звезды. Это все, что я могу видеть, пока задерживаю дыхание, позволяя оргазму завладеть моим телом. Наши пальцы переплетаются на краю столешницы, пока он ускоряется, вытягивая из меня все возможные ощущения, а потом замирает, погружаясь полностью. Тепло заполняет меня. Гортанный стон вибрирует в его груди, прижатой к моей спине.

— Возьми звезды… — Я задыхаюсь. — Каждую. Каждую. Все.

***

Что случилось? Где я? Сколько сейчас времени?

Я поднимаю голову от подушки, чтобы оценить ситуацию:

Диван-кровать — простыни наполовину сорваны.

Голый Тор лежит на полу лицом вниз, к его коже прилипли грязь и листья. Красивый вид.

Растения.

Еще больше грязи.

Разбитый фарфор.

Я приподнимаюсь, чтобы сесть. Грязь стекает по спине, но большая ее часть остается прилипшей к коже. Вот дерьмо! Я тоже голая и вся в грязи.

Туман в мозгу начинает рассеиваться. У нас был секс. Думаю, много секса.

Секс на столешнице.

Секс на походной кровати. О, моя больная спина. Точно. Мы сломали походную кровать. Это объясняет ту причину, почему он спит на полу.

На полу. Мы также занимались сексом на полу.

Хорошим сексом. Действительно хорошим сексом.

Мое десятизвездочное чудо начинает двигаться и ворчать, как проснувшийся медведь. Тео встает на колени, татуированной спиной ко мне. Я вполне могу прочитать его мысли, когда он смотрит на себя и на комнату — потому что у меня были те же мысли. Он оглядывается на меня через плечо, взгляд скользит по моему телу, пока он чешет свой подбородок, покрытый бородой.

— Доброе утро, — говорит он хрипловатым голосом.

— Доброе утро. — Я не знаю, что еще сказать. Настроение Тео — нечто более сложное, чем просто непредсказуемое.

Он продолжает поглаживать свою бороду.

— Это была раскладушка военного класса.

На моем лице появляется улыбка, и я не могу сдержать смех.

— Думаю, половине моих растений нужна реанимация.

Пожав плечами, он встает.

— Выбрось их.

Я поднимаюсь на ноги, изо всех сил стараясь не смотреть на его утреннюю эрекцию.

— Я сохраню их, и когда ты закончишь наверху, я поставлю их все в твоей комнате.

Он вытягивает руки над головой и зевает.

Боже правый… это тело.

— Когда я закончу с верхним этажом, это место будет выставлено на продажу.

Это его способ напомнить мне, что это «ничего не значит»? Я знаю, что это ничто. Думаю, я знаю это лучше, чем он.

— И ты отправишься в турне.

Он смотрит на меня несколько секунд. Я не уверена, что грусть в его выражении лица — это мое воображение или он действительно сбрасывает свою маску.

— И ты вернешься в Лондон, чтобы выйти замуж.

Если бы Тео думал, что это не ложь, я бы залезла в нору и умерла. Я не обманщица. Сейчас я бы отдала все, чтобы стереть этот взгляд с его лица. Я не обманщица.

— Расскажи мне еще одну ложь. — Мне нужно, чтобы он вспомнил, что то, чем мы делились, было ложью.

Тео проводит руками по волосам, стряхивая грязь, и усмехается. Он смотрит на пол.

— Еще одна ложь, да? Отлично. Я не хочу, чтобы ты возвращалась в Лондон и выходила замуж за какого-то парня, который никогда не станет твоей «десяточкой».

— Ха! — Я качаю головой и смеюсь, пробираясь на цыпочках через беспорядок, чтобы добраться до ванной. — Ты наглец, Теодор Рид.

Меня зовут Скарлет Стоун, и я люблю театральные маски. Мой отец подарил мне настоящую золотую маску, которую он «позаимствовал» из музея. Он сказал, что я должна надевать ее, когда мне нужно почувствовать себя храброй. Я часто ее надеваю.

Как только я оказываюсь за надежно запертой дверью ванной, я хватаюсь кулаками за сердце и сползаю по гладкому дереву на пол. Слезы падают.

— О боже…

Невероятно трудно отпустить физический мир, когда наша душа заперта в теле, которое ничего не делает, но все чувствует.

Удовольствие не может существовать без боли. Мое сердце не должно вмешиваться в это, а Тео должен перестать говорить вещи, которые заставят меня поверить, что он позволяет своему сердцу иметь право голоса во всем этом.

Меня зовут Скарлет Стоун. У меня семьдесят тысяч мыслей в день, и они мои. Мое право человека. Я не буду стыдиться того, что у меня есть свое мнение.

Нолан хочет встретиться со мной за обедом. Я здесь уже несколько месяцев, и с тех пор, как он отвез меня за продуктами, я его не видела. Платить ему за полгода сразу, вероятно, не дает ему особого повода для визита. Вот почему я должна задаться вопросом, что делает сегодняшний день таким особенным.

Тео занят до такой степени, что работает более двенадцати часов в день. Я думаю, он избегает меня с нашей ночи секса в почве. Я говорю «думаю», потому что я тоже избегала его в течение последней недели. Прощание с Дэниелом было последним болезненным прощанием, которое я когда-либо хотела получить. Часть меня надеется, что однажды я проснусь и Тео больше не будет. На самом деле, думаю, что однажды он может проснуться, а я буду той, кого больше нет.

Ничто не длится вечно. Это единственная правда, которая гарантирована нам в жизни. Когда кто-то говорит, что будет любить вас вечно, что это значит на самом деле? И что такое любовь? Я думаю, именно поэтому мы здесь. Для каждого из нас, чтобы узнать, что любовь значит для нас.

Я люблю Дэниела, и поэтому я ушла. Но что, если он так не считает? Мой отец в тюрьме, потому что он любит меня. Я до сих пор теряю сон из-за коммунальных трусов, потому что люблю его. Любовь — это так чертовски больно.

— Привет, незнакомец. Значит, я полностью оплачиваю тебе аренду жилья, а ты убираешься восвояси? Мистер Рид мог бы уже нарезать меня кубиками и скормить акулам, и никто бы не узнал.

— Скарлет Стоун. Разве ты не прекрасно выглядишь? — Нолан берет мою руку и целует ее тыльную сторону. — Мне нравится, что ты сделала с волосами.

Я смеюсь.

— Ты имеешь в виду то, что я с ними не сделала. Я отказалась от своего тщеславия. Ну, почти от всего.