Ромео должен повзрослеть - Татьяна Бочарова

С самого утра 14 февраля у нее разболелась голова, да так, что никакие таблетки не помогали. Суета и смех вокруг эту боль еще усугубляли. Анна едва дождалась, когда можно будет уйти с работы. Время до того, чтобы забрать Олесю, еще оставалось, и она решила поехать домой, полежать часок, прийти в себя. Она едва могла вести машину, к горлу то и дело подкатывала тошнота, перед глазами мельтешили зеленые мушки.

«К черту все, – думала Анна, поднимаясь в лифте на свой пятый этаж, – к черту! Уволюсь завтра же. Буду заниматься с частниками и ждать суда. Если что – продам «Шкоду». Сил моих больше нет». Она вышла на площадку, двинулась было к двери квартиры и остановилась в изумлении: на дверной ручке красовалась огромная гирлянда разноцветных шаров с сердечками, мишками, цветочками и прочей милой валентиновой чепухой. Сердце у Анны гулко забилось, угрожая выпрыгнуть из груди. Дмитрий! Решил вернуться? Устроил ей сюрприз! Она обвела глазами площадку, но никого не увидела.

– Дим, – тихо окликнула Анна. – Дима, выходи. Я знаю, что ты тут. Выйди, поговорим.

За мусоропроводом послышался шорох. Анна поспешно пригладила волосы. Вот оно, счастье!

…На площадку вышел Дронов, длинный и тощий, в нелепой оранжевой куртке. В одной руке он держал большую шоколадку «Милка», в другой пакет из супермаркета.

– Ты?.. – Анна попятилась назад и едва не споткнулась. – Ты… зачем?

– С Днем святого Валентина, Анна Анатольевна! – сказал Дронов и, приблизившись к Анне, сунул ей в руки шоколадку. – Это тоже вам с дочкой. – Он поставил пакет у порога.

Анна стояла, не зная, как себя вести и что сказать.

– Это твои шарики? – наконец спросила она.

– Мои. Красивые, правда?

Анна кивнула. Ей было горько и смешно одновременно. Дура, вот дура! Думала, что предателя можно исправить.

– А вы думали, это Клюев вам шариков понавешал? – с сарказмом поинтересовался Дронов.

– Ничего я не думала, – рассердилась Анна, – и вообще, это не твое дело. Иди отсюда и шарики свои забирай, вместе с шоколадкой.

Она видела, что он испугался. В глазах промелькнуло смятение.

– Анна Анатольевна! – голос Дрона звучал умоляюще. – Ну, не сердитесь. Я дурак и вообще идиот. Я больше не буду. А шарики возьмите себе, дочке вашей понравятся. И это, – он кивнул на пакет, – там мандарины, конфеты всякие, икра еще.

– Ты с ума сошел? – Анна смотрела на Сашку и чувствовала, как начинает щипать в носу. Не хватало еще зареветь перед ним.

– Пожалуйста! – еще отчаянней взмолился Дрон. – Давайте я вам в квартиру все занесу и уйду. Вы же устали. Я просто помогу, положу все в холодильник. Хотите, могу помочь чем-нибудь? Посуду помыть там или еще что.

Анна покачала головой и достала из сумки ключи. Сил сопротивляться у нее больше не было. Пусть зайдет. Пусть занесет эти дурацкие шары, эти мандарины и что еще там. Надо будет вернуть ему деньги, небось у матери взял.

Она открыла дверь, и радостный Дрон затащил в прихожую продукты и шары. Анна хотела расстегнуть дубленку, но в этот момент у нее так закружилась голова, что она покачнулась и схватилась за стену, чтобы не упасть.

– Что с вами? – испугался Дрон. – Вам плохо?

– Ничего, сейчас пройдет. – Анна старалась глубоко дышать. Перед глазами маячило зеленое марево.

– Вы вообще ели сегодня что-нибудь?

Она вдруг поняла, что ничего не ела и даже не пила, кроме чашки кофе утром.

– Так, – неожиданно деловым тоном скомандовал Сашка, – вам срочно надо поесть. Что-нибудь калорийное. Иначе будет гипогликемия.

– Что? – Анна окинула его насмешливым взглядом. – Откуда такие словечки?

– Оттуда. – Он аккуратно отодвинул висящие в воздухе шары. – У меня батя врач-эндокринолог. Правда, в прошлом. Сейчас бизнесом занимается. Давайте свое пальто. – Дрон осторожно снял с Анны дубленку, повесил ее на плечики. Секунду поколебался, потом принялся расшнуровывать свои кроссовки. – Я быстро. Приготовлю вам чего-нибудь. А вы отдыхайте пока. Прилягте.

– Да господи, – пробормотала Анна, – откуда ты такой взялся…

Ее продолжало шатать, она с трудом разулась и дошла до дивана. Прямо в костюме прилегла, закрыла глаза и почувствовала невероятное облегчение. Именно этого ей хотелось последние три часа. Дрон в кухне тихо звякал посудой. Анна услышала звук закипающего чайника и чего-то шкворчащего на сковородке. Потом до нее донесся великолепный аромат яичницы. Она проглотила слюну и хотела подняться, но у нее не было сил.

– Вот и все. – Сашка появился в дверях с подносом. Ловко пристроил его на тумбочке: яичница-глазунья с колбасой, бутерброд с икрой, чай и пастила. – Ешьте, пожалуйста.

– Спасибо. – Анна приподнялась на диване. – Куда мне столько? Я лопну.

– Ешьте, – мягко повторил Дрон, – вам сейчас силы нужны.

Анна могла поклясться, что ничего вкусней в своей жизни не ела. Видимо, она была очень голодна и просто не замечала этого. А может быть, первый раз за два месяца она ела не одна, а в чьем-то присутствии. Дрон сидел рядом на стуле и деликатно смотрел в сторону, дабы не мешать Аниной трапезе.

– Спасибо, – еще раз сказала Анна, покончив с яичницей и бутербродом.

– Не за что. – Дрон обернулся к ней и улыбнулся. – Я бы давно пришел, но сестра опять болела. Грипповала. Я боялся вам заразу принести.

– У тебя есть сестра?

– Да. Ирка. Ей десять.

– А родители разошлись, что ли? – осторожно спросила Анна, вспомнив, как он сказал, что у него только мать.

– Ага. – Дрон кивнул. – Отец другую встретил. Ушел к ней год назад.

– Ясно. – Анна кивнула и осторожно встала с дивана. – Мне в садик за дочкой.

– Я с вами! – тут же подхватился Дрон.

– Как это «с вами»? – заартачилась было Анна, но, вспомнив про недавнюю зелень в глазах, замолчала.

Шары Дрон занес в комнату Олеси и пристроил их там под самый потолок. Там же в комнате на комоде он оставил и шоколадку. Затем они с Анной спустились к машине, которую за время их отсутствия занесло снегом.

– Я почищу, – сказал Дрон и принялся ловко орудовать щеткой.

Анна включила двигатель. Она смотрела в окно на мелькающие руки Дрона и думала, как странно устроена жизнь: совсем недавно она каталась в роскошном джипе Клюева, обедала с ним в ресторане, но ни разу не съездила с ним вместе забрать Олесю. Максимум он довозил ее до сада и уезжал. А этот странный и настырный парень ведет себя так, будто всю жизнь хозяйничает у нее в доме.

Дрон закончил счищать снег и уселся рядом с Анной.

– Если плохо себя чувствуете, могу вас отвезти. У меня права есть. – Он похлопал себя по карману.

– Нет уж, я сама.

Они ехали молча по заснеженным улицам, в окно размытым светом светили фонари.