Бандеровский схрон - Александр Тамоников

Недальновидные глупые люди. Завоевали цивилизованную Европу, а на дикой России споткнулись. Пусть теперь и пожинают плоды.

База отряда по-прежнему располагалась на хуторе Рогуч. В окрестных селах сидели наблюдатели. При малейших признаках опасности кто-то бежал на хутор, предупреждал. Пока обходилось.

Единственный неприятный случай произошел в январе, по свежему снежку. Весь отряд едва не полег. Хорошо, что перед этим хлопцы обнесли очередной немецкий обоз, конфисковали десяток зимних маскировочных халатов.

Партизаны не заметили передовой дозор. Их было не меньше дюжины. Шли они к железнодорожной ветке на Канюк, хотели провести диверсию перед проходом немецкого эшелона с «Тиграми». Попутно решили уничтожить базу Бабулы, о которой как-то пронюхали. Выдал кто-то из сельчан.

Дозорные увидели их, послали бойца в обход на базу, а потом ударили в тыл партизанам. Бой продолжался полчаса. Погиб весь дозор, но партизаны не прошли к хутору. Хлопцы навалились на них с двух сторон, открыли кинжальный огонь из «MG», крошили красных, как капусту. Несколько человек укрылись в овраге и отстреливались. Их забросали гранатами. Положили всю дюжину, потеряли четверых.

Хлопцы обнаружили в куче трупов двух раненых партизан, привязали их к деревьям и мучили, пока те окончательно не преставились.

После этого по лесу несколько дней ходили дозоры. Агенты в селах глядели во все глаза. Вроде обошлось. Красные так и не выяснили, где полегла их диверсионная группа и что вообще с ней случилось.

В остальном все было тихо. Бабула принял пополнение – шестерых бойцов, сбежавших из разгромленного куста «Берзина». Его люди укрепляли лагерь, установили тройную систему сигнализации. Только на хрена, спрашивается?

Пришла весна, раскисли дороги. Немецкие обозы теперь ходили под надежной охраной.

В начале мая, когда потеплело и на деревьях стали появляться листочки, Нестор пытался провести новую акцию по отъему провианта у солдат вермахта. Оказалось, что конвой вооружен до зубов. Немцы из пулеметов крошили кустарник, под которым сплющились люди Нестора. А потом хлопцы откатывались в лес и тащили с собой раненого.

Припасы кончались. А Бабула не мог экономить на еде во избежание волнений. Здоровым мужикам нужно нормально питаться.

Это не самая серьезная проблема. Обложить ближайшее село, расстрелять пару несговорчивых дядек. Остальные сами отдадут все, что по сусекам запрятали. Всегда можно выкрутиться.

А вот проблема безопасности куда серьезнее. Оставаться на хуторе нельзя. Красные придут, район подвергнется сплошной зачистке. НКВД и СМЕРШ церемониться не будут, зажмут в клещи, раздавят. База должна быть в укромном месте, вдали от посторонних глаз. Причем такая, что даже человек, стоящий в ее центре, не должен догадаться, где он находится.

Опыт создания подобных укрытий у бойцов есть. Выбирается участок в глухом лесу, желательно на склоне холма, роются вместительные подземные убежища, соединенные ходами, оснащенные воздуховодами. Внутри должно быть все необходимое для автономного существования.

Эта мысль пришла в голову Нестора не сегодня. Позавчера он отправил на кухню Ганку, вызвал Сморчука и еще двух парней. Один до войны работал в лесничестве, другой увлекался охотой, знал наизусть окрестные леса.

Бабула велел им скрытно переместиться в Богужанский лес и подыскать подходящее место для базы. Чтобы вдали от сел и дорог, естественная маскировка, мягкий грунт без корней и каменной крошки.

– Нам нужен подземный дом, хлопцы. Настоящий, с несколькими выходами, с надежной системой безопасности. И отход в случае тревоги не абы куда, а в такой же надежный схрон.

Бойцы набрали продуктов на пару дней и ушли. Пока от них ни слуху ни духу. Волноваться вроде рано, но отчего-то пакостно на душе.

Бабула докурил, проверил посты. Часовые не спали, хотя и не сказать, что бдили во все глаза.

Зимой хлопцы грабанули немецкую машину связи. Теперь из казармы на передовую заставу тянулся телефонный провод. Это было удобно. Даже в случае внезапного нападения дозорные успели бы дать сигнал на базу.

Он связался с постом. В пробуждающемся лесу все было спокойно.

Становилось прохладно. Лето еще не началось.

Нестор вернулся в комнату, разделся и грубо отпихнул Ганку, которая снова разлеглась на его половине.

Неделю назад, когда у него был приступ ярости, он впервые ее поколотил. Вернее, врезал от души, под горячую руку попалась. Она улетела в дверной проем, ударилась затылком и растянулась на полу. Потом ползала, хлюпала носом, жалобно скулила.

Бабула усмехался без чувства неловкости. Мол, ладно, баба, не обижайся, подумаешь, по мордасам съездил. Совесть не щипала душу. Ничего, не фарфоровая. Пусть радуется, что пригрел в своей кровати, назначил на ответственную должность поварихи, а не пристрелил, как бешеную собаку.

Якову Коряку, ее покойному супругу, в этом ой как не повезло. Вроде свой был, верный со всеми потрохами, но все равно мышковать начал. Однажды Бабула заметил, что количество реквизированных мешков с мукой несколько отличалось от того, что оказалось на складе. Припрятал где-то хитрый лис.

Когда Яков на пустой подводе под надуманным предлогом поехал в Бережаны, Нестор решил за ним проследить и взял с собой трех бойцов. Они ржали в кулаки, когда он в двух верстах от базы грузил на подводу муку, спрятанную в овраге. Там было и еще кое-что.

Похоже, Яков собирался сделать ноги. С семьей или без нее, неизвестно, но точно не с пустыми руками. Муку он собирался сбыть на рынке в Бережанах по сходной цене.

Яков окаменел, когда к нему с ехидными улыбками приблизились борцы за независимую Украину. Он побледнел, как поганка, что-то мямлил. Дескать, не виноват, муку нашел, хотел на базу отвезти.

Снова никаких угрызений совести. Этот мужик давно уже путался под ногами. Знал, что Нестор спит с его женой, но молчал. Когда-то это терпение могло лопнуть. Он сдал бы весь отряд кому угодно – немцам, красным, полякам, своим из службы безопасности ОУН.

Нестор лично привязал негодяя ремнями к дереву, с наслаждением отрезал ему уши, выколол глаза. Потом с издевкой в голосе предложил Якову отпустить его на все четыре стороны. Мол, вали, куда хочешь, Яша.

– Убей меня, не пытай, не могу больше, – простонал хуторянин, обливающийся кровью. – Прикончи, гадина, все равно я теперь не жилец. Тебя Бог на том свете накажет, гнида.

В существовании упомянутого Создателя Бабула сильно сомневался. Он носил крестик, чтобы чего не заподозрили, но не более того. Сколько душ загубил Нестор, и где этот Бог? Боится чего? Мысленно одобряет?

Он со сладострастием всадил нож в горло Якову и с улыбкой смотрел, как тот мучительно умирал. Потом подговорил своих парней. Мол, не будем будоражить добропорядочное общество, скажем, что красные партизаны подкараулили Якова и замучили его, но он им ничего не сказал.