Горячая вода - Андрей Цунский

Машины стали немедленно отгонять из опасной зоны. Один из монтажников, пьяный, решил прокатиться на подъемнике и заглянул в комнату, где миловалась с мужем истеричная дамочка, и получил горшком с кактусом по голове. Его счастье – этаж был второй. Его несчастье – проживавший с хозяйкой эрдельтерьер был об этом осведомлен и прыгнул следом, но любитель аттракционов вовремя нажал кнопку и вознесся под самую крышу. Эрдель яростно лаял внизу… Потом, при проведении «монтажа» в этой квартире, Синяя Шляпа попытался рявкнуть: «И уберите собаку!» – но ушел оттуда, лаская спиной стенку и шепча: «Еще бы крокодилов поназаводили, сволочи!»

Дядя Эйно был суров и мрачен. Монтажники разворотили его уголок с инструментами и сломали маленький домашний верстак…

Трубы висели в туалетах и, казалось, не держались ни на чем. Следом за монтажниками пришли сварные. Эти, как водится, чуть не сожгли чердак и устроили микропожары в двух квартирах.

Буйство монтажников и сварных продолжалось три месяца. За это время жильцы стали агрессивны и опасны. Они вздрагивали при слове «Здравствуйте», и если кто-то говорил, что «собрался ВАРИТЬ…», многие кричали «Нет!», хотя речь шла всего лишь о пельменях…

Трубы были установлены. Сварены. К ним были присоединены тонкие трубки-отводы. Установлены смесители.

Но мыть затоптанные коридоры приходилось, по-прежнему нагревая воду на газовой плите в ведрах. We may have hot water. We must be happy. But we have to wash our floor ourselves. Ну и дыры, конечно, тоже никто не заделал.

Синяя Шляпа ушел с благодушным лицом, крикнув во двор всем и никому:

– Да подождите вы! Будет вам и белка, будет и свисток! А то все им сразу подай! Тут и так с ума сойдешь.

Дядя Эйно посмотрел ему вслед и вздохнул:

– Да. Это точно.

Дом озверел. На пару недель – точно. Но чего-то ему еще не доставало для полного самовыражения. Видимо, буйства трех стихий для этого недостаточно. Четвертая была только на дальних подступах к месту событий…

Папа уехал летом на заработки, собирать живицу – сосновую смолу. Вернулся и привез невероятное количество грибов и ягод, рыбы – как ряпушки, так и форели, и лосося, и даже угря. Как этого морского обитателя занесло в наши озера, только его угриные мозги и ведают. Ведали, точнее.

Но привез папа не только дикорастущую и праздно плавающую еду. Он сходил вечером к нашим добрым знакомым и, вернувшись, снял со стены график погашения долгов и торжественно порвал его. А за его спиной стояла коробка…

Конечно, это был не хай-фай, как мечталось. Это был проигрыватель «Мелодия 103 м». Как-никак первого класса. Все же не тот страшный патефон, которым я уродовал нашу коллекцию. Теперь у нас было уже много хороших пластинок, портить их было откровенно жалко. Только этим и можно объяснить покупку проигрывателя. И тем, что еще учеба не началась. Через неделю об этом счастье можно было бы забыть навсегда.

Несчастная любовь моя продолжалась, но так уж вышло, что разыгрывать страдания юного Вертера мне тоже надоело, да и планы мои так далеко, как у бедного немца, не заходили. Когда родители собрались куда-то в гости, я пригласил к себе самую красивую девушку класса. В качестве компенсации.

Никаких далеко идущих планов у меня на ее счет не было. Просто хотелось слегка удивить (точнее, ошеломить), сломить хотя бы в ее глазах стереотип ушастого рыжего троечника и показать, что я вовсе не такой дурак и олух, каким меня все считают. А тут еще такая вышла история.

У нас в классе появился новый ученик – Петя Галицкий. По фамилии вы все правильно поняли. Национальность – «да». Естественно, очкарик и отличник.

А бал в классе правили двое. Один – по нашим тогдашним понятиям мажор, по кличке Пастор Шлаг (кличку дали ему за ненависть к лыжной физкультуре), и Вовка Чагодин. Пастор Шлаг – сын профессора искусствоведения, не высокий, но хорошего роста, не атлет, но и не хлюпик, чрезвычайно много читавший и знавший, игравший на настоящем синтезаторе, который ему подарили в связи с просто так. Удивительно, но, явно не зная нужды, он занялся всерьез фарцовкой. Начав с банальных жвачек «Хубба-бубба», он перешел на кассеты, пластинки и мотозапчасти.

А Чага рос без отца в деревянном доме. Он учился на хорошие четверки и, несмотря на маленький рост – самый маленький, был самым сильным. На спор пробить кулаком стенку из вагонки для него было раз плюнуть. Его мама мечтала, что он станет зубным техником и не будет знать нужды. В классе он был старшим по возрасту, и едва ему стукнуло четырнадцать, мама купила ему мотоцикл. Самый дешевый, как бы сейчас сказали – с минимальными опциям и, кажется, подержанный… Но Чага мечтал о нем. Пастор Шлаг объявился тут же и добавил нужных деталей. У Пастора был интерес – уже появилась необходимость в охране, пару раз его пытались подловить серьезные ребята с Голиковки – как из названия понятно, не самого богатого и благонравного района в городе.

Но начинать надо с тренировок «на кошках». И, по указке Пастора, Чага уже отходил в классе всех. Кроме меня и новичка. Новичка – понятно, потому что он только что появился, а меня… Не знаю почему. Хотя у Пастора такие планы были.

Однажды в проходе, скрытом от посторонних глаз, Чага подошел к Петьке Галицкому и начал «заводку». Но много времени тратить не стал и сразу пустил бедняге юшку из носа. И тут – не знаю, что за бес в меня вселился, но я подошел и толкнул самого Чагу в грудь, хотел ударить, но не попал, куда мне. Но я обложил его словами, которые даже в моем вольном пересказе не стоит приводить в виде полноценной цитаты, а слова из песни не выкинешь. Да вы и так поняли.

Оставалось только ждать, когда же «прилетит». Но не «летело». Чага смотрел на меня удивленно. А мне тоже деваться некуда. Кулаком не попадаю, так надо уж заканчивать на словах. «Что, говорю, ждешь? Барин тебя не одобрит. Жвачку не получишь! Бей уж давай».

Чага отвернулся и ушел. А я не понимал, что же случилось такое?

А на следующий день Пастор Шлаг не пришел в школу. Его мама потом говорила, что бедолагу во дворе избили несколько хулиганов. А я знал, что «хулиган» был всего один. И что дело не в том, что я Чаге наговорил. Просто Чага на самом деле – очень нормальный и хороший мужик. И то, что с ним случилось, – его ошибка. Но еще и ошибка Пастора. Чага сильный, но не жестокий. Ему хотелось быть благодарным, но он не мог бы стать холуем. И Пастор получил за то, что хорошо понимал, что надо ему, но при этом не утруждал себя разбираться в людях.

С Чагой мы подружимся. Но это будет потом, позже. А пока на меня вдруг стали как-то странно смотреть. И Ленка – первая красавица класса – в ответ на приглашение зайти в гости и послушать музыку даже и не подумала отказываться.

Я навел в комнате какой-то аутистский порядок. Расставил пластинки в порядке предполагаемого прослушивания. Осталось решить с одеждой. А была у меня только школьная форма. И я ее отутюжил так, что брюками можно было резать бумагу. Пришил несколько серебристых пуговиц, чтобы уж совсем не выглядеть школьником. Замучил отца просьбой научить завязывать галстук – и был обучен трем способам.