Посох старой ведьмы - Михаил Бабкин

Волшебник задумчиво грыз печенье и прихлебывал самодельный замасур с блюдечка.

– Интересная история, – чуть погодя сказал Озур, ставя блюдце на стол, – оч-чень интересная. Колдовской посох, говорите? Да-а, наделали шороху ваши бестолковые воришки. Как их там – «пальцы», да? Видно, они из тех дурных пальцев, что суются куда не надо! – Озур снял и протер очки. Тимка в это время с хлюпаньем допил чайный напиток и, словно специально подкараулив подходящий момент, скороговоркой засыпал волшебника вопросами:

– Дядя Озур, скажите, а что у вас в котле варилось? А почему дворец маленький? А мы что, тоже теперь маленькие? А для чего на поляне колдовство не работает? А…

– Тим! – укоризненно прервал его Боня, – мы о деле беседуем, а ты лезешь с ненужными вопросами. Дворец маленький, мы маленькие… Наговорил черт-те чего! Сам же видел, как замок вырос!

– Тэк-с, – Озур снисходительно посмотрел на Хозяйственного, подмигнул Тимке, – надо сказать, что наш юный друг разобрался в ситуации гораздо быстрее, чем вы, уважаемый Бонифаций. Мы нынче и впрямь, гм, несколько уменьшенные.

Боня недоверчиво уставился на волшебника, усмехнулся:

– Да вы шутите. Если бы мы маленькими были, то не за столом сейчас сидели бы и чаи гоняли, а под столом с тараканами воевали!

Озур улыбнулся, несильно щелкнул пальцами – стены и потолок лаборатории, ровные ряды стеллажей подернулись дымкой и исчезли.

Красное предзакатное солнце било прямо в глаза – наступал вечер. Теплый сухой ветерок пронесся над чашками, взлохматил Тимке волосы, распушил усы Хозяйственному. Но Боня ничего не ощутил: он во все глаза смотрел на далекие исполинские деревья, закрывшие горизонт. Деревья были усыпаны знакомыми синими ягодами, большими, каждая в рост человека. Над кустами висел эльф – Тимка узнал Перволетящего – и деликатно грыз ягоду, капая соком себе на ноги. Эльф был размером с дирижабль.

– Выключите это. – Боня испуганно закрыл глаза ладонью. – Я все понял. Значит, я нынче где-то с муху буду? Или с комара? Ох, какое я теперь ничтожество!

– Боник, не переживай, – Тимка погладил Хозяйственного по плечу, – утешься тем, что если ты и муха, то муха королевская! Король Боня-Мухоня. Хорошо звучит?

– У меня голова кругом идет, – пожаловался Хозяйственный, с облегчением наблюдая, как появляются на своих местах стены, – странное все-таки у вас развлечение, дорогой Озур, живых людей уменьшать-то.

– Это не развлечение, – усмехнулся Озур, – а суровая необходимость. Давайте я вам все по порядку объясню, – он щедро подлил всем в кружки темного напитка. – Пейте, пока не остыло. Значит, так. Когда проклятье Змеи изменило наш мир, я тоже изменился. Не хочу и говорить, кем я был в то время, даже вспоминать неприятно. Главное другое: однажды я ненароком забрел в эти места. Уж не помню зачем – то ли грызофеи за мной охотились, то ли я за ними. И тут на тебе – настал лунный день. Естественно, вся охота на том и закончилась – я стал сам собой, грызи – эльфами.

– Ага! – воскликнул Тим и от полноты чувств пнул Хозяйственного под столом. – Вот теперь понятно, почему эльфы так на грызофей похожи.

– Скорее наоборот, – волшебник отхлебнул из кружки, – но не в том дело. Итак, я стал сам собой – в незнакомом месте, в мертвом лесу. Куда идти? Что делать? И тут, как по заказу, передо мной открылась поляна. Обыкновенная поляна, с кустами, ягодами, травой. И с грибами. Увидел я грибы – а они у нас, в проклятых местах, страшно ядовиты – и сразу решил: все, баста! Хватит мне по миру страшилищем ходить, надоело. Не жизнь, а мука сплошная – быть то человеком, то жуткой кровожадной тварью. Недолго думая, наелся я сырых грибов и лег под куст, в тенечек, помирать. Лежал я это, лежал, да и не заметил, как уснул. Проснулся, чувствую – живой! И лунный день закончился, а я все еще человек. Надо же!

Поначалу я думал, что грибы оказались волшебными и спасли меня раз и навсегда. Ан нет, стоило мне только за кусты с эльфийскими ягодами выйти, как я сразу почувствовал, что опять звереть начинаю. Короче, оказалось, что на месте полянки раньше древний храм был, посвященный богу леса. Правда, я лишь остатки от храма нашел: он из дерева был сделан и, к сожалению, сгорел давным-давно. Видно, молния в него попала. А магия храма… Знаете, как в математике – плюс на минус дает ноль. Ничто. Так и здесь, в этом месте, в свое время столкнулись гнусное колдовство Змеи и многовековое, невероятно сильное волшебство древних лесных духов. И в итоге теперь здесь вообще не было никакого волшебства. Ни хорошего, ни плохого. С одной стороны, оно, разумеется, замечательно – на меня больше не давило змеиное проклятье. Но, с другой стороны, и я ничего не мог поделать – мое волшебство на поляне тоже не работало.

– Тогда как же вот это все? – Тим обвел вокруг себя рукой. – Откуда замок? Муравьи, что ли, построили?

– Не перебивай старших, – Боня сунул под нос Тимке витую трубочку пирожного, – займи лучше рот этим. Оно и нам спокойней будет, и ты вроде бы как при деле.

– Замок, – Озур побарабанил пальцами по столу, помолчал, – замок я сделал за полчаса, было бы чего возиться! Стандартный волшебный замок, ничего особенного. Я таких за свою жизнь десятки понастроил. Другое дело – скольких лет и каких трудов стоило мне организовать для него место в неволшебной зоне! Крохотный пятачок, где все-таки действовало бы нормальное волшебство, не испорченное проклятьем Змеи! Потому-то замок и получился таким махоньким. Впрочем, это со стороны он невелик. А внутри вполне просторен, не правда ли? – Озур широко развел руками, словно собирался схватить гостей в охапку. – Выходить со спасительной поляны я мог только в разрешенные, неопасные лунные дни. А они ой как редки! Хорошо хоть еды мне особо не требуется. Волшебники – они, братцы, люди неприхотливые. Если что, и без обедов пару сотен лет обойдутся, ничего с нами не станется.

– Шнаю, шнаю, – с набитым ртом прошамкал Тимка, проглотив крем, – наш волшебник Олаф пятьсот лет одними микробами питался, отощал весь!

Боня схватил со стола другое пирожное и сердито вдавил его Тимке в рот.

– Кушай, разговорчивый ты наш, не отвлекайся, – тихо прорычал он над тимкиным ухом и сунул мальчику под нос кулак. – Намек ясен?

– Ум-м-м, – промычал Тимка и часто закивал головой.

– Вот и славно. – Хозяйственный повернулся к волшебнику. – И как же вы управились с неколдучим колдовством? То есть с волшебным неволшебством… Фу, я запутался. Ну, надеюсь вы меня поняли.

– Понял. – Озур рассмеялся. – Сложно было, разумеется, но справился. Я ведь волшебник-травник, всю жизнь работал с растениями. Вот и в этот раз нашел в конце концов нужную мне травку, восстанавливающую со временем волшебство. И засеял ею кусочек поляны, самую серединку – раз двадцать пересеивал, пока добился нужного результата. А дальше все было просто. Так сказать, делом техники: пара специальных заклинаний на утренней зорьке, подробный мысленный чертеж замка в голове – и готово! Можно вселяться.

– Скажите, пожалуйста, – Тимка на всякий случай покосился на золотое блюдо с пирожными – к счастью, оно было пустым, – а солдаты у вас на стенах откуда? Они что, из одуванчиков сделаны? Больно у них каски белые.