Странствия убийцы - Робин Хобб

В этот вечер Стерлинг вернулась вместе с шутом. Никто не спросил ее, почему она не стоит больше на страже. Никто даже не предположил, что, возможно, нам лучше бежать из каменоломни до прихода отрядов Регала. Мы останемся и примем бой. Чтобы защитить каменного дракона.

И мы умрем. Это было ясно. Все мы знали это, но никто не говорил об этом вслух.

Когда Кетриккен заснула в изнеможении, я отнес ее в палатку, которую она делила с Верити. Я положил ее и как следует укрыл. Я нагнулся и поцеловал ее покрытый морщинами лоб, как поцеловал бы своего спящего ребенка. В некотором роде это было прощание.

Наступили сумерки. Старлинг и шут сидели у огня. Она играла на арфе и смотрела в огонь. Обнаженный нож лежал на земле рядом с ней. Некоторое время я стоял и смотрел, как отблески пламени касаются ее лица. Старлинг Птичья Песня, последний менестрель последних истинных короля и королевы Видящих. Она не напишет никакой песни, и никто не вспомнит ее.

Шут сидел неподвижно и слушал. Я думал про себя, что, если это последняя ночь, когда она может играть, он не мог бы дать ей ничего больше. Слушать и позволить ее музыке убаюкать его.

Я оставил их сидеть там и пошел искать мех с водой. Потом медленно взобрался по насыпи к дракону. Ночной Волк шел со мной. Немного раньше я развел на помосте костер. Теперь я подбросил в него остатки хвороста Кетриккен и сел рядом. Верити и Кеттл спали. Когда-то Чейд пользовался семенами карриса целых два дня. Когда он наконец рухнул, ему потребовалось больше недели, чтобы восстановить свои силы. Все, чего он хотел, – это спать и пить. Я сомневался, что Верити или Кеттл скоро проснутся. Но все равно им уже не о чем было говорить. Поэтому я просто сидел подле Верити и охранял покой моего короля.

Я был плохим сторожем. Я проснулся, когда он шепотом позвал меня по имени. Я мгновенно сел и потянулся за мехом с водой.

– Мой король, – сказал я тихо.

Но Верити не был распростерт на камне, слабый и беспомощный. Он стоял надо мной. Он знаком велел мне следовать за ним. Я так и сделал, двигаясь тихо, как и он. У основания пьедестала он повернулся ко мне. Не говоря ни слова, я протянул ему мех с водой. Он выпил примерно половину его содержимого, подождал немного и допил то, что оставалось. Закончив, он передал мех мне. Потом прочистил горло.

– Есть путь, Фитц Чивэл. – Его темные глаза, так похожие на мои, смотрели прямо и требовательно. – И этот путь – ты. В тебе столько жизни и голода. Страсти разрывают тебя.

– Я знаю, – сказал я. Это прозвучало храбро. Я никогда в жизни не испытывал такого страха. Регал сильно напугал меня в своем подземелье, но то была боль. А это смерть. Внезапно я понял разницу.

– Тебе это не понравится, – предупредил он меня, – мне это не понравится. Но я не вижу другого выхода.

– Я готов, – солгал я, – только… Я бы хотел в последний раз увидеть Молли. Чтобы знать, что они с Неттл в безопасности. И Баррич.

Он смотрел на меня.

– Я помню сделку, которую ты предложил. Я не должен забирать у тебя Неттл. – Он отвел глаза. – Но я попрошу тебя о чем-то худшем. О твоей жизни. О жизни и энергии твоего тела. Я истратил все, видишь ли. У меня ничего не осталось. Но если бы я мог разжечь в себе еще одну ночь чувств… если бы я смог вспомнить, что значит желать женщину и держать в объятиях свою любимую… – Голос его уплывал. – Мне стыдно просить это у тебя. Гораздо стыднее, чем брать силу у ничего не подозревающего мальчика. – Он снова встретил мой взгляд. И я знал, как мучительно он подбирает слова. Несовершенные слова. – Стыд, который я испытываю, боль оттого, что я вынужден так поступить с тобой… даже это ты даешь мне. Даже это я могу вложить в дракона. Дракон должен летать, Фитц. Он должен.

– Верити. Мой король. – Он отвел глаза. – Мой друг, – наши глаза снова встретились, – все в порядке. Но… я бы хотел снова увидеть Молли. Хоть на мгновение.

– Это опасно. Я думаю, то, что я сделал с Карродом, разбудило в них настоящий страх. Они еще не испытывали свою силу против нас, только хитрость, но…

– Пожалуйста, – я сказал очень тихо. Верити вздохнул:

– Хорошо, мальчик. Но сердце мое противится этому.

Не прикосновение. Он даже не вздохнул. Как будто Верити уменьшился, такова была сила его Скилла. Мы были там, с ними. Я чувствовал, как Верити ушел, создавая иллюзию, что я один.

Это была комната на постоялом дворе. Чистая и хорошо обставленная. Канделябр со свечами стоял на столе рядом с буханкой хлеба и миской с яблоками. Баррич, без рубашки, лежал на постели. Кровь запеклась вокруг ножевой раны. Его грудь медленно вздымалась. Он спал. Баррич лежал рядом с Неттл. Она тоже спала, прижавшись к нему. Правой рукой Баррич обнимал ее. Пока я смотрел, над ними склонилась Молли и осторожно взяла ребенка из-под руки Баррича. Неттл не проснулась, и Молли отнесла ее в корзинку в углу и закутала в одеяло. Розовые губки девочки шевелились, вспоминая о теплом молоке. Лоб ее под блестящей черной челкой был гладким. Казалось, все случившееся ничуть не повредило ей.

Молли целеустремленно двигалась по комнате. Она налила в таз воды и взяла кусочек сложенной ткани. Потом подошла и села на корточки рядом с Барричем. Она поставила таз с водой на пол у кровати и окунула в него тряпку. Затем как следует выжала ее. Когда Молли приложила тряпку к его спине, он проснулся, зашипев от боли. Быстрый, как нападающая змея, он схватил ее за запястье.

– Баррич, пусти. Это нужно промыть. – Молли сердилась на него.

– А, это ты, – голос его был хриплым от облегчения. Он отпустил ее.

– Конечно я. Кого еще ты ждал?

Она осторожно выжала тряпку на рану, потом снова окунула ее в воду. Тряпка в ее руке и вода в тазу окрасились кровью. Он осторожно ощупал кровать рядом с собой.

– Что ты сделала с моей девочкой? – спросил он.

– С твоей девочкой все в порядке. Она спит в корзине, вон там. – Молли снова протерла его спину, потом одобрительно кивнула: – Кровотечение прекратилось. И рана выглядит чистой. Я думаю, кожаная рубашка ослабила удар. Если ты сядешь, я перевяжу тебя.

Баррич медленно сел. При этом он слегка охнул, но, усевшись, улыбнулся ей. Он откинул с лица прядь волос.

– Пчелиный Уит, – одобрительно сказал он и покачал головой. Я был уверен, что он говорит это не первый раз.

– Это все, что я могла придумать, – заметила Молли, но не удержалась от ответной улыбки. – Но оно сработало, разве нет?

– Великолепно сработало, – признал он. – Но откуда ты знала, что они полетят к рыжебородому? Черт возьми, это почти убедило меня самого!

Она покачала головой:

– Это было везение. И свет. У него были свечи, и он стоял перед очагом. В доме было темно. Пчел тянет к свету, почти как мотыльков.

– Интересно, сидят ли еще стражники в доме. – Он улыбнулся, глядя, как она поднимается, чтобы унести окровавленную воду и тряпку.