Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

Но нельзя сказать, что переход к продналогу был встречен крестьянами с восторгом: они по-прежнему не были уверены в необходимости отдавать государству то, что могли бы продать на рынке. И прибегали к различным махинациям. Ленин писал 24 октября в телеграмме руководителям губерний: «Важнейшей мерой для полного сбора продналога является решительная борьба с сокрытием пашни, преувеличением числа едоков»2272.

Тем не менее и отношение крестьянства – не столько к большевикам, сколько к Ленину – начинает меняться. «Крестьяне все больше – политика доходит и до самых темных слоев населения – интересуются, «КТО ТАКОЕ ЛЕНИН»; этот «полунемой вопрос, почти мычание, зафиксирован у многих наблюдателей – от есенинской Анны Снегиной до Пришвина в его записных книжках, – пишет Данилкин. – Ленина теперь уже не воспринимают как злосчастный курьез, случайность, временный феномен; ясно, что за большевиками, плохо ли, хорошо ли, но выполняющих мессианскую функцию, стоит именно он; что он теперь «царь» или даже «фараон», в библейском смысле; «отец наш», как обращаются к нему в коллективных письмах»2273.

Подтверждающие отзвуки слышны, например, в воспоминаниях крестьянина Гаврилова: «В первые годы революции, когда крестьянство стонало от продразверстки, – деревня всю вину в этом валила на ВИ. После же перехода на новую экономическую политику отношение к имени Ильича сразу переменилось в его пользу. Все облегчения, благодаря которым деревня вздохнула более свободно, она приписывала влиянию и разуму одного только Ленина… Имя Ильича в народном сознании получило место наряду с былинными богатырями»2274.

Нэп постепенно охватывал все сферы жизни. Разработка новой промышленной политики была поручена Смилге. В конце июня он представил свои предложения. «ВИ просмотрел эти тезисы и внес к ним несколько редакционных поправок. Тезисы эти были приняты единогласно президиумом Высшего совета народного хозяйства и легли в основу декрета о переводе промышленности на хозяйственный расчет»2275.

Кардинальным образом меняли принцип снабжения и распределения. Рассказывал Халатов: «Декрет о трудовом пайке от 30 апреля 1921 года… был проработан под непосредственным руководством ВИ. “Когда речь идет о распределении продовольствия, думать, что нужно распределить только справедливо, нельзя, а нужно думать, что это распределение есть метод, орудие, средство для повышения производства”. В этих словах Ильича была выражена полностью вся наша распределенческая политика периода 1921–1922 годов»2276.

– Нужно, чтобы республика на собранные ею хлебные излишки содержала лишь то, что необходимо для производства, – доказывал Ленин. – Всех предприятий нашей промышленности мы содержать не можем, но нам это и не нужно: это значило бы хозяйничать расточительно. Восстановить крупную промышленность целиком мы не можем; значит, надо из нее выделить то, что лучше оборудовано, что обещает большую производительность, и только это надо содержать… Если мы считали в 1920 г. на содержании государства 38 млн. человек, то теперь мы ту цифру сократили до 8 миллионов.

От рычагов экономической политики стали оттеснять теоретиков и практиков «военного коммунизма», в первую очередь, Ларина. Ленин писал Кржижановскому: «Опасность от него величайшая, ибо этот человек по своему характеру срывает всякую работу, захватывает власть, опрокидывает всех председателей, разгоняет спецов, выступает (без тени прав на сие) от имени “партии” и т. д. На Вас ложится тяжелая задача подчинить, дисциплинировать, умерить Ларина». Не понятно, правда, зачем надо было Ларина несколько лет держать у руля экономической политики страны.

Спекуляцию Ленин объявил допустимой. «Свобода торговли есть капитализм, капитализм есть спекуляция, закрывать глаза на это смешно. Как же быть? Объявить спекуляцию безнаказанной? Нет. Надо пересмотреть и переработать все законы о спекуляции, объявив наказуемым… всякое хищение и всякое уклонение, прямое или косвенное, открытое или прикрытое, от государственного контроля, надзора, учета… Мы и добьемся того, чтобы направить неизбежное, в известной мере, в необходимое нам развитие капитализма в русло государственного капитализма»2277.

Партия была в шоке от нэпа. Как замечал Виктор Серж, в ней царила «мучительная растерянность. Ради чего мы пролили столько крови, принесли столько жертв? – с горечью вопрошали себя бойцы Гражданской войны. Им не хватало одежды, сносного жилья, средств, а все становилось объектом торговли, чувствовалось, что побежденные было деньги снова станут всемогущим властелином»2278.

Масло в костер внутрипартийного недовольства подливали комментарии из-за рубежа. «Начинается “спуск на тормозах” от великой утопии к трезвому учету обновленной действительности и служению ей… Ангел революции тихо отлетает из страны»2279, – писал “сменовеховец” Николай Устрялов в статье «Путь термидора». Уинстон Черчилль утверждал: «Он низверг то, за что зверски казнил многих не веривших. Как оказалось, в конце концов, правы были они»2280.

Теперь Ленину предстояла борьба за защиту нэпа от партии. 9 апреля он выступал на партактиве Москвы и области. «Колонный зал Дома союзов был переполнен, люди сидели даже в проходах, – вспоминал нефтяник Борис Григорьевич Скундин. – Мне с трудом удалось пробраться на сцену и сесть, по примеру других, прямо на пол. Осталась свободной только узкая полоска перед президиумом. ВИ во время доклада медленно ходил по этой полоске. Ленин изложил смысл и причины изменений в экономической политике. Все слушали его доклад с глубоким вниманием, затаив дыхание… Интерес, который был вызван и темой доклада, и самим докладчиком, характеризуется отчасти и тем, что докладчику было подано более 100 записок»2281.

Ленин убеждал сомневавшуюся и сопротивляющуюся партию в том, что он вовсе не собирался отпускать все вожжи и пускать экономику на самотек и отказываться от социалистических принципов. Нэп вызван не каким-то его предпочтением, а крайней нуждой, безвыходным положением. Продовольственный налог – не конечная цель сама по себе, а «переходная мера». «Дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое, обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное, крупное земледельческое хозяйство».

– Мы нисколько не закрываем глаза на то, что свобода торговли означает в известной мере развитие капитализма, и говорим: этот капитализм будет под контролем, под надзором государства. Если рабочее государство пробрело в свои руки фабрики, заводы и железные дороги, нам не страшен этот капитализм2282.

Ленин пишет брошюру «О продовольственном налоге». Здесь он впервые использовал термин «военный коммунизм» для описания всей своей предшествовавшей экономической политики, диалектически охарактеризовав ее и как вынужденную, и как во многом ошибочную. «Продналог есть одна из форм перехода от своеобразного «военного коммунизма», вынужденного крайней нуждой, разорением и войной, к правильному социалистическому продуктообмену»2283.

Борьба вокруг НЭПа наложилась на вовсе не завершившуюся профсоюзную дискуссию. На IV Всероссийском съезде профессиональных союзов 17–25 мая, который заседал в московском Театре оперетты, Ленин предпринял попытку сменить всю профсоюзную головку, обвинив Томского в нарушении партийной дисциплины и резолюций съезда партии об анархо-синдикалистском уклоне. Ленин даже провел соответствующее решение ЦК РКП(б). Однако в ВЦСПС «нашлись защитники Томского в лице Рязанова, Шляпникова и других, которые пытались апеллировать к членам комфракции съезда, чтобы добиться отмены этого решения» 2284. Съезд принял резолюцию в защиту Томского.