Семиевие - Нил Стивенсон

– У меня к тебе вопрос, – сказал он.

– Да неужели? – усмехнулся Тэ.

– Что это за Цель, о которой все без конца говорят?

– Если бы я знал.

– Не прикидывайся, ты знаешь, о чем я. Роскос Юров говорил о ней. Кантабриджия-пять говорила. И не просто цель, а Цель с большой буквы.

– Ответ тот же. Мне никто никогда не говорил. Могу только догадываться, исходя из поступков людей, которые как будто знают, в чем она заключается.

– Вроде хозяев твоего бара?

– К примеру.

– И какие твои догадки?

Тэ почувствовал на себе еще чей-то взгляд и оглянулся на Глуба. Тот отчаянно работал челюстями, пытаясь разжевать шматок водорослей, но при этом внимательно следил за беседой.

Тэ пожал плечами:

– Люди всегда…

Он хотел сказать «воображали», но не хотел производить плохое впечатление на Глуба.

– …предпочитали верить, что во Вселенной есть цель. Строились теории, но после Ноля все это казалось довольно бесполезной затеей. Так – сказки на ночь. Несколько тысяч лет никто не задумывался о высоком. Все просто пытались выжить. Как муравьи, чей муравейник разорили. В тех редких случаях, когда мы поднимались над сиюминутным, все равно все сводилось к мелочам, взять хоть противостояние красных и синих. Удивительно, но почти никто не задавался вопросом о природе Агента. Откуда он? Естественная ли это сила? Искусственная? А то, может, и божественная?

Эйнштейн, энци и Глуб смотрели на него во все глаза, мол «продолжай, продолжай».

Но добавить ему было нечего.

– Некоторые – неважно, красные, синие или непонятные люди вроде хозяев моего бара, может, даже кто-то из них, – он указал на Глуба, – считают, что им что-то известно.

– А на самом деле? – спросила Сонар-Таможня.

– Понятия не имею, – сказал Тэ. – Но дураков среди них я не видел. Даже если они…

Он помолчал, подбирая слова.

– Даже если они, – повторил Эйнштейн, – что?

– Цель – это нечто более важное, чем та херня, на которую мы потратили последнюю неделю жизни.

– Красные против синих – херня?

– Да. И даже пускай никто – пока что – со мной ею не делится, мне нравится ощущать, что она есть. Люди, которые утверждают, что ими движет Цель, ведут себя иначе – и в целом лучше – чем те, кто служит другим хозяевам.

– Это что-то вроде веры в Бога?

– В каком-то смысле – да. Только без теологии, Священного Писания, ослиной упертости и догматизма.

Эйнштейн с энци задумчиво покивали, но, как показалось Тэ, все-таки немного расстроились.

– Прошу прощения, что не дал ответа на твой вопрос, – сказал Тэ. – У меня его нет.

– И что же вы собираетесь делать дальше? Когда Семерка распадется? – спросила Сонар.

– Вернусь к себе в бар.

– На Колыбель?

– На Колыбель. Да, когда-то она была вершиной технологической мысли. Теперь ей уготована участь забытого предшественника куда более совершенного Гномона.

– Я бы хотела на нее взглянуть, – сказала Сонар.

– Мы сдаем комнаты – апартаменты во внутреннем дворе, – где можно остановиться.

– Наверное, дорого.

– Бесплатно, – ответил Тэ.

– И как попасть в эти бесплатные комнаты? – спросил Эйнштейн.

– Понятия не имею. Хозяева сами раздают их людям, которые служат Цели.

– Супер-пупер важным, наверное.

Тэ пожал плечами:

– Ну, за спрос вас не убьют. И насчет Семерки ты права. Ее больше нет. Наш айвинец умер, и теперь Эйнштейн занял его место.

Эйнштейн нервно закашлялся.

– Я?! Куда мне заменить Дока?

– А его не нужно заменять. Ну, не в буквальном смысле. Просто посмотри, чего ты добился. Ты устроил первый контакт с ними, – он указал на Глуба. – И вступил в первый контакт иного уровня с диггерами.

Эйнштейн и Сонар-Таможня залились пунцовой краской.

– Твоя энци, можно сказать, заменила собой Меми. Так что это уже совсем не та Семерка. А если нам удастся отцепить Кэт-три от Беледа и где-нибудь откопать джулианина и камилита, которые не хотят друг друга убить, то получится не Семерка, а Девятка. Первая в истории.

Тэ чувствовал, что в нем говорит сидр. Однако Сонар восприняла его слова на полном серьезе.

– Но в ней будет представитель только одной из аидянских подрас, – заметила она.

– Барда хватит вполне.

– Нет, если включать, то всех, – сказал Эйнштейн.

– Тогда нас будет тринадцать. Несчастливое число. И, надо признать довольно большая толпа. Да и слово для названия не подберем.

Но молодые люди, сидевшие напротив Тэ, смотрели с такой искренней охотой, что ему пришлось отвести глаза.

– Но, может быть, мне удастся уговорить Хозяев еще на несколько бесплатных комнат, если мы соберем такую представительную делегацию.

– Вы правда их попросите? – воскликнула Сонар.

– Ага, разбежались. Есть такая старая поговорка: легче просить прощения, чем разрешения. Буду рад видеть всех в «Вороньем гнезде». – Тэ посмотрел на Глуба. – Только холодными ваннами увлекаться не советую. Водопровод там видал и лучшие времена, а, кроме меня, никто не знает, как его починить.

Замысел этой книги возник у меня году в 2006-м. Тогда я работал в «Блю ориджин», где впервые заинтересовался проблемой космического мусора в околоземном пространстве. Ученые высказывали опасения, что столкновения между обломками могут породить цепную реакцию, из-за чего на орбите образуется столько убийственных осколков, что полеты в космос станут практически неосуществимыми. Мои исследования в этой области компании не пригодились, но писательское чутье подсказало: подобная идея может стать основой для книги. Тогда же я узнал, что околоземные астероиды – неисчерпаемый источник полезного сырья. И вот осенью-зимой 2006 года у меня в голове родилась исходная посылка для «Семиевия». Так что первую благодарность я адресую «Блю ориджин» (изначально «Блю оперейшнз»), основанной осенью 2000 года Джеффом Безосом, за богатые дискуссии на эту тему, в которых принимал участие сам Джефф, а также другие сотрудники, в частности, Джейми Таафе, Мария Калдис, Денни Хиллиз, Джордж Дайсон и Кит Розема. Именно Кит рассказал мне о многослойных спасательных капсулах, которые в романе называются «луковицами». Почти все, что касается космодрома Байконур, – моя вольная интерпретация воспоминаний и фотографий, которыми поделились Джордж и Эстер Дайсоны, а также Чарльз Симони.

По вопросам горной добычи (условия работы, культура и образ жизни шахтеров) меня консультировали Хью и Хизер Мэтисоны. Их вклад очень помог мне в создании образа Дины. И если я погрешил против истины, описывая шахту семейства Макуори на Аляске и их любительские радиопереговоры, то это целиком моя вина. Справедливости ради замечу, что Хью советовал мне поместить предприятие Руфуса в рудник Хоумстейк рядом с городом Лид, штат Южная Дакота, либо в горнопромышленный округ Кёр-д’Ален, штат Айдахо. Но я все равно выбрал Аляску, поскольку она дальше от экватора.