Семиевие - Нил Стивенсон

Кэт уже долго сидела на одном месте, раз успела увидеть все это и сделать выводы, а значит, силы у нее были на исходе. Что неудивительно, учитывая, как прошел день. Перевалило за полночь, до рассвета было еще далеко, и Кэт чувствовала, что погружается в сон с той же непреодолимой силой, с какой «Эндьюранс» спикировал на Расщелину.

Но вместо этого она вдруг обнаружила, что смотрит на высокую мойринку, а та – на нее. Когда она успела так близко подойти? Кэт-три вскочила на ноги, песок начал предательски проваливаться.

– Кэт Амальтеина-три? – спросила женщина. – Приятно познакомиться. Кантабриджия Бартина-пять.

Пять? Ничего себе.

– Ты наверняка повидала немало всякого, – сказала Кэт-три. – Искренне надеюсь, что ты остепенилась в текущей форме.

Кантабриджия-пять слегка прикрыла золотистые глаза, как бы благодаря за эти слова, но отвечать не стала.

– Я здесь выполняю роль начальника штаба, – сообщила она.

Не самое безумное, что Кэт-три доводилось в последнее время слышать, но и не самое банальное. Внешне Кантабриджия-пять больше напоминала тележурналиста. Однако в мире, где действия полиции или военных могут считаться успешными, только если таковыми их воспринимает обыкновенный зритель по телеэкрану, она равнялась генералу.

Арджун подошел сзади и встал у мойринки за плечом. Коротко кивнул Кэт-три.

– Я только что связалась с сержант-майором Юровым, лейтенантом Томовым и Лангобардом, – сказала Кантабриджия-пять, – и провела инструктаж. Теперь к тебе. Приближается небольшой отряд красных. Сюда доберутся через несколько часов. Разведка сообщает, что их ведут двое диггеров, которые знают дорогу. Может завязаться бой. Напрямую вступать в него нельзя, только обороняться. Держись подальше от наших бук. Наблюдай за диггерами. Если получится, постарайся сделать так, чтобы они никому не нанесли вреда. Но помни: мертвых диггеров в кадре быть не должно.

Кэт-три кивнула.

– Ясно.

Арджун, видимо, подумал, что надо пояснить:

– Мы не знаем, появятся ли пингеры, и если да, то когда. Нужно выиграть время.

– Хорошо, – ответила Кэт-три. – И как мы намереваемся это сделать?

Арджун взглядом дал понять, что она забывается, а Кантабриджия-пять просто сняла с головы свой одр и протянула Кэт. Он был ей немного велик, поэтому пришлось поддерживать его одной рукой.

– Не забудь про музыку, – сказала Кантабриджия-пять. – Иначе впечатление будет неполным.

– Музыку? – переспросила Кэт.

Кантабриджия-пять улыбнулась уголками глаз, мол, сама сейчас поймешь, просто сделай, как говорят. Кэт нащупала наушники-капельки.

На экране одра возникли виртуальные иконки, большей частью обесцвеченные или размытые: одр распознал, что Кэт-три не его владелица, и потому закрыл доступ к некоторым данным. Однако рядом с Арджуном парил мягко светящийся красным шарик размером с теннисный мяч. В нем была небольшая впадинка. Айвинец щелкнул по ней пальцем, и шарик поплыл навстречу Кэт-три.

– Прошу.

Кэт поймала шарик, засунула большой палец во впадинку и растянула. Перед ней возник плоский экран. Затем она потянула шарик на себя, и экран приобрел объем.

Насчет музыки Кантабриджия-пять не шутила. Играл полный оркестр, в который входили как инструменты, знакомые еще Моцарту, так и те, что были изобретены через тысячи лет после Ноля. Музыканты аккомпанировали хору, и сознание Кэт захлестнуло цунами стереозвука. Исполняли государственный гимн красных. Не легонькую сокращенную версию, которую пускали на спортивных состязаниях, а вариацию в симфонической обработке, которая была рассчитана на то, чтобы слушатель замер в немом трепете.

Над пляжем висел виртуальный железоникелевый кулак. Точнее, Кулак. Тут и там он был утыкан мощными стрингерами, к которым крепились тончайшие нити и тянулись в разных направлениях, исчезая где-то в дали. Кэт-три осторожно, чтобы не подвернуть ногу на случайном булыжнике, обошла его и заглянула в отверстие по центру. Там под бугристой многокилометровой корой астероида несинхронно вращались светящиеся кольца, каждое наподобие БЦ. Как только Кэт встала под этим углом, запустилась программа, и камера начала двигаться сама собой. От неожиданности мойринка чуть не упала – пришлось ухватиться за руку Кантабриджии. Точка виртуального обзора медленно поплыла внутрь Кулака, который все увеличивался и будто поглотил Кэт. Замедлить или ускорить камеру было нельзя, но можно было смотреть по сторонам, заглядывая сквозь стеклянные крыши города-кольца. Там виднелись зеленые поля, где молодежь пинала мяч, голубые озера, вокруг которых под ручку прогуливались влюбленные, оживленные районы с высотками, спальные утопии, новенькие школы и военные базы, на которых беты с неондерталами отрабатывали приемы и тренировались в стрельбе под развевающимися красными флагами.

– Это все по-настоящему?

– Не совсем, – ответил Арджун. – Что-то есть на самом деле, а что-то дорисовали.

– А откуда запись? Из открытых источников или?..

– Дали в эфир шесть часов назад. Целая сенсация.

До этого красные никогда не показывали, что находится внутри Кулака – ни на самом деле, ни виртуально.

Камера пролетела тоннель насквозь и вышла в открытый космос. Показалось обитаемое кольцо, а в центре него – голубая планета. Из паутины нитей, опутавших астероид, прямо к экватору тянулся трос. Медленно, но постепенно набирая скорость, камера понеслась вдоль него. За несколько секунд она проделала путь, который на настоящем лифте занял бы несколько дней. Даже сквозь пелену облаков Кэт-три разглядела сложные очертания Юго-Восточной Азии на севере, а к югу – огромную серовато-коричневую глыбу Австралии, выпроставшую серо-зеленое щупальце в сторону Новой Гвинеи. Камера приблизила этот участок, так что стала видна дорога и сухопутный мост. Накренившись, она помчалась на северо-запад вдоль дымящихся хребтов Новой Гвинеи к мысу, который почти соприкасался с экватором. Там вовсю шла стройка: расчищенный участок, строения, раскопки, смутная сеть инфраструктуры, – но камера задерживаться на ней не стала. Она парила над лазоревым морем, утыканным островками, которые Кэт-три встречала на картах.

Глаз вдруг зацепился за что-то неестественно прямое, будто начерченное по линейке: трос с Кулака, который отвесно уходил в океан между двумя большими островами. В них Кэт узнала Борнео и Сулавеси, а между ними, стало быть, – Макасарский пролив. Камера замедлилась и остановилась. Хор и оркестр подходили к крещендо. Режим демонстрации едва заметно изменился: камера перестала двигаться, и одр снова подчинялся командам Кэт-три. Подобно Гулливеру, она возвышалась над проливом и могла ходить вокруг, разглядывая под разными углами. Некоторое время ничего не происходило. Затем в месте, где трос входил в воду, море забурлило, вздыбливаясь. Крошечные морщинки обычных поверхностных волн стерлись, сменяясь зелеными воронками, от которых в стороны расходились спиральные рукава из пены. Над ними беспокойно кружились чайки. Значит, все по-настоящему, а не отрисовано на компьютере. Бурление распространялось от троса, который был точно на экваторе, и шло на север и юг, но не на запад и восток. Трос раздвоился, затем снова и снова, и превратился в веер нитей, которые поддерживали нечто длинное.