Зима мира - Кен Фоллетт

– А в Америке – нет, – сказал Вуди, располагающе улыбаясь.

Володя поднял свою рюмку и оглядел сидящих за столом всевозможных секретных сотрудников органов, притворяющихся гражданскими лицами – служащими и дипломатами.

– У меня тост! – сказал он. – За дружбу между Соединенными Штатами и Советским Союзом!

Остальные высоко подняли рюмки. Вуди тоже поднял.

– За дружбу! – раздались голоса.

Все выпили, кроме Вуди, который поставил свою рюмку, даже не пригубив.

Володя начал подозревать, что тот не так наивен, как кажется.

Вуди наклонился к нему через стол.

– Володя, вы должны понять, что я не знаю никаких тайн. Я для этого слишком молод.

– Я тоже, – ответил Володя. К истине это не имело никакого отношения.

– Я лишь хочу пояснить, – сказал Вуди, – что вы можете просто задавать мне вопросы. Если я буду знать ответы, то отвечу вам. Мне можно, потому что никакая известная мне информация просто не может быть секретной. Поэтому нет необходимости пытаться меня напоить или посылать ко мне в номер проституток. Можно просто спросить.

Наверняка это какая-то уловка, решил Володя. Не бывает таких наивных. Но он решил подыграть Вуди. Почему бы и нет?

– Ладно, – сказал он. – Мне нужно знать, чего вы добиваетесь. Не лично вы, разумеется. А ваша делегация, и секретарь Халл, и президент Рузвельт. Что вы хотите получить с помощью этой конференции?

– Мы хотим, чтобы вы поддержали Декларацию четырех держав.

Это был стандартный ответ, но Володя решил настаивать.

– Вот этого мы и не понимаем.

Сейчас он говорил искренне, возможно – больше, чем следовало, но инстинктивно он чувствовал, что стоит чуть приоткрыться.

– Кому нужно, чтобы в подписании декларации участвовал Китай? Мы хотим покончить с фашизмом в Европе. В этом нам необходима ваша помощь.

– И мы поможем.

– Вы так говорите. Однако вы говорили, что этим летом войдете в Европу.

– Но мы же вошли в Италию.

– Этого недостаточно!

– В следующем году мы войдем во Францию. Мы пообещали.

– Так зачем вам эта декларация?

– Ну… – Вуди помолчал, собираясь с мыслями. – Нам надо показать американскому народу, что вторжение в Европу отвечает его интересам.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем вам объяснять это народу? Рузвельт – президент, так ведь? Вот и пусть он просто сделает это!

– В следующем году – выборы. Он хочет быть избранным на новый срок.

– И что же?

– Американцы не станут за него голосовать, если будут считать, что он втянул их в европейскую войну без необходимости. Поэтому ему надо представить это как часть своего общего плана действий для достижения мира во всем мире. Если мы подпишем Декларацию четырех держав, показывая серьезность наших намерений относительно ООН, американские избиратели более спокойно примут вторжение во Францию как необходимый шаг на пути к более мирной обстановке в мире.

– Это потрясающе, – сказал Володя. – Он президент – и тем не менее все время должен оправдываться за все, что делает!

– Как-то так, – сказал Вуди. – У нас это называется демократией.

У Володи мелькнуло подозрение, что этот невероятный бред может на самом деле оказаться правдой.

– То есть Декларация вам необходима, чтобы заставить американских избирателей поддержать вторжение в Европу.

– Именно.

– Но зачем нам Китай? – Особенное раздражение Сталина вызывало настойчивое требование союзников, чтобы Декларацию подписал и Китай.

– Китай – слабый союзник.

– Так и не нужно его принимать во внимание!

– Если исключить Китай, это их деморализует, и, возможно, они будут сражаться с японцами не так мужественно.

– И что?

– Тогда нам придется усилить подкреплениями наши войска на Тихоокеанском театре военных действий, что ослабит нашу мощь в Европе.

Это Володю встревожило. Советский Союз был не заинтересован в том, чтобы союзники перебрасывали войска на Тихий океан.

– Значит, вы делаете дружеский жест по отношению к Китаю, чтобы сохранить больше сил для вторжения в Европу.

– Да.

– По вашим словам все выходит так просто.

– Так и есть, – сказал Вуди.

IV

Рано утром первого ноября на подходе к расположенному в Южном море острову Бугенвиль Чак и Эдди, бывшие в составе 3-й дивизии морской пехоты, получили на завтрак мясо.

Остров Бугенвиль был около 125 миль длиной. На нем располагались две японские морские военные базы, одна – на севере, вторая – на юге. Морская пехота готовилась к высадке на полпути между ними, на слабо защищенном западном берегу. Их задачей было – захватить плацдарм и занять достаточную территорию, чтобы построить аэродром, с которого будут взлетать самолеты, направляющиеся бомбить японские базы.

Чак был на палубе в 7 часов 26 минут. Морпехи в касках и с ранцами за спиной переваливались за борт и, цепляясь за веревочные сетки, свисающие с бортов судна, спускались вниз и прыгали в десантные баржи с высокими бортами. С ними было и несколько служебных собак, доберман-пинчеров, из которых получались бессменные часовые.

Баржи еще шли к берегу, а Чак уже смог заметить недостаток карты, которую делал. Высокие волны обрушивались на круто поднимающуюся сушу. На его глазах лодку развернуло бортом к волне и опрокинуло. Морпехи поплыли к берегу.

– Мы должны отображать особенности волнения, – сказал Чак Эдди, стоявшему рядом с ним на палубе.

– Как же мы их узнаем?

– Самолетам разведки придется летать достаточно низко, чтобы на фото были видны барашки на волнах.

– Но они не могут рисковать так снижаться вблизи вражеских баз.

Эдди был прав. Но какой-то выход должен был существовать. Чак занес этот вопрос первым в список того, что следовало обдумать по возвращении.

Для карты плацдарма этой высадки им удалось получить больше источников информации, чем обычно. Кроме обычных ненадежных карт и неудобочитаемых фотографий аэрофотосъемки, они получили данные от разведгруппы, высадившейся там с подводной лодки шестью неделями раньше. Группа отметила двенадцать мест, пригодных для высадки, на участке берега длиной в четыре мили. Но о таких волнах они не предупреждали. Наверное, в тот день море было более спокойным.

Во всех остальных отношениях карта Чака была верной. Берег начинался песчаной полосой шириной в сотню метров, потом шли заросли пальм и прочей растительности. Сразу за чащей, судя по карте, должно было начаться болото.